Елена Петровна поднялась на колени, потом встала и пошла ровно, твердо, с каждым шагом накапливая в себе ненависть для мщения.
Я изрублю его новую машину топором в клочья, я выжгу ему глаза кислотой. И пусть Клавочка водит за руку этого грабителя, громилу, преступника. Да, он — самый настоящий преступник! Это он научил меня воровать песок и раствор, а я поддалась, как пятнадцатилетняя дура, на эти уговоры. Он же мне ничего, ну, просто ничего не давал, ведь мы столько патрончиков продали Зайцеву. На эти деньги можно было не одну машину купить, это точно! И вот у него все есть, а у меня ничего. Нет, так не будет теперь. Теперь все изменится. Теперь я изрублю эту машину, а себе куплю новенькую, куплю назло ему и построю гараж, и будет у меня кооперативная квартира, и дорогая мебель. У меня есть еще целых шестьсот граммов золота, а Евгений Александрович сказал, что за них вообще-то можно получить двадцать четыре тысячи. Даже подумать страшно, как это много! Он, правда, схитрил, он тоже еще тот жучила, он хотел меня снова обмануть, купить его опять почти задаром. Но уж нет, мужики-грабители, теперь у вас такое не пройдет. Теперь я не буду советоваться ни с тобой, ублюдок Серегин, ни с вами, Евгений Александрович. Я теперь ничего не боюсь, мне теперь ничего не жалко, я сама найду настоящего покупателя, который даст мне столько денег, сколько я попрошу. У меня еще где-то должна быть целая литровая банка раствора, из нее можно получить немало песка. И вовсе не обязательно ждать два месяца. Пусть за вами следят, товарищ Зайцев, за мной никто не следит, на меня писем никто не писал, я ни в чем не виновата, меня никто даже не заподозрит, у меня целая кипа грамот. Я уговорю Сашу, и мы вместе с ним на его «Москвиче» куда-нибудь поедем и найдем настоящего покупателя. Я Сашу смогу уговорить, он у меня хороший, непьющий, скромный. Он купит новенькую машину, мы сядем в нее, и он повезет меня к Серегину. Я крикну, чтобы он вышел из дома. А когда он выйдет и со своей изуверской улыбкой подойдет, тут я ему спринцовкой" с кислотой в лицо и жахну. А потом возьму топорик, и, пока он будет кататься от боли по земле, изрублю его «Жигули» красные, которые, если разобраться по правде, по-честному, вовсе не его, а мои. Ну и пусть. Я их изрублю за то, что он обманом купил их, за то, что надругался над всеми моими чувствами, за то, что унизил меня. И пусть он остается со своими свиньями, хряк паршивый, со своей Клавдией, чтобы она вот так же мучилась и страдала. А почему бы и нет? Я ей все расскажу, какой муженек у нее ласковый да пригожий. Она уж его «пожалеет» лучше, чем я, она сильная, она ему все кости переломает, глаза выцарапает. И он никуда не пойдет на нее жаловаться, потому что это его жена, потому что он сам во всем виноват. Да, жадность его сгубила, вот что. Только жадность к деньгам, водке и женщинам. Ведь он сколько раз приходил ко мне под хмельком, и от него пахло другими духами. Раньше мне казалось, а теперь я точно знаю, что так и было, что он на мои же деньги с другими! Ну, ты у меня пожаришься в геенне огненной, ты у меня поплачешь, в ногах поваляешься.
Нет, Евгений Александрович, ни дня, ни часа я не буду ждать, пока вы соизволите купить у меня золото. Я сегодня же, сейчас же поговорю с зятем, чтобы он начинал искать настоящего покупателя. Мне нужно отомстить Серегину не завтра и послезавтра, а как можно скорее. Мне нужно, чтобы он не успел разжалобить меня, ведь я же добрая. Мне надо, чтобы он увидел, что я и без него могу жить счастливо и беззаботно. Так что, извините, товарищ стоматолог. Наслаждайтесь чарами своей жены-красотки, а меня навсегда оставьте в покое. Я теперь ни с кем не буду связываться. Хватит, научили, наелась досыта вашими утешениями и красивыми словами. Я теперь человек свободный и сильный. Вот увидите, я вам докажу!
32
Из кинотеатра Павлов и Вера возвращались неторопливо. Елена Петровна была дома, за Максимкой присмотреть есть кому, а побыть вдвоем Александру и Вере за последнее время удавалось не так часто. Фильм был старый, назывался «Осенний марафон», и Павлов видел, что жена приуныла, шла какая-то неулыбчивая, кислая, а потом неожиданно сказала:
