— Ну-ну, жалеть не о чем, спекулянтов поймали... А насчет шлака ты прав — радоваться действительно нечему...
— Я и говорю...
— Чепуху говоришь. — Вески снял очки и медленно стал протирать их. — Хорошо, если сразу ухватишься за верную нитку. Но такое редко случается, сам знаешь. Пока доберешься до истины, не одну лопату шлака отбросишь. А отбрасывать его надо, иначе истина останется погребенной под ним. Чем больше отбросим — тем ближе к правде... А ты — о Хеннинге... И все же для радости мало причин. Пауль Арупыльд арестован, и мне все больше кажется, напрасно арестован. Это уже не шлак. Невинный человек — в тюрьме! Пойми, невинный. О чем он сейчас думает, что переживает? Я, ты и мы все в ответе за это, мы что-то прозевали. Сиди и думай! Вспоминай! Вот мы выехали из управления... Поле... Картофельная ботва!.. Вспоминай, записывай, что пропущено!.. Обыск... Все, все вспоминай!
В кабинете наступила тишина. Отсу эта затея, которую он окрестил «вечером воспоминаний», показалась нелепой, но он добросовестно морщил лоб, стараясь припомнить, как развивалось дело. Вески же очистил стол, зажег верхний свет, а затем, открыв сейф, вытащил из него пакет с вещественными доказательствами. Там были аккуратно завернутые в бумагу брюки Пауля, его ботинки, сумочка Армильды, из которой посыпались аптечные сигнатурки.
— Вспомнил что-нибудь?
Нет, Отс ничего не вспомнил, он... задремал.
— Эх, ты! Надо уметь не спать. — Веселые нотки в голове Вески удивили Отса. — Смотри: рецепты! Зачем? Почему так много?
Отс ничего не понимал. Чему радуется Вески? Рецепты! Какая у них может быть связь с делом?
— Мудрствую. Так, кажется, про меня говорят? — глаза Вески хитро улыбались и блестели. — Может, и так, может, все это ни к чему... А только... только все преступления раскрываются не случайно, как это порой кажется. Ничего нельзя отбрасывать. Следователь честен тогда, когда он не упустил ни одной мелочи. В них-то и прячется то, что мы называем случайностью. Завтра трогать Арупыльда не будем... Завтра — рецепты. Заверни их отдельно, я заберу. Остальное спрячь. А сейчас, — Вески снова хитро улыбнулся, — порадуем Хеннинга, если он еще не ушел.
Звонок застал майора Хеннинга уже в шинели, во, услышав первые слова Вески, он сел к столу.
— Опять сомневаетесь? — прервал он Вески. — Надоело! Завтра же кончайте.
Вески не успел возразить — Хеннинг повесил трубку.
«Ну и черт с тобой! — размышлял Вески по дороге домой. — День у меня еще впереди».
Утром Вески проснулся с тяжелой головой. Глухо звонил будильник.
— Восемь? — Вайке открыла глаза. — Поздно пришел, Лембит? Я и не слышала.
Вески подхватил сына, бросившегося к нему в постель, и скомандовал:
— Вставать, быстро вставать! Через час большой Харри зайдет. Я ему завтрак обещал.
Двери Отсу открыла Вайке. Как всегда, она позавидовала цветущему виду лейтенанта, но и у него были озабоченные глаза.
— Что у вас такое, Харри? — Вайке опасливо оглянулась.
— Ты не бойся, не бойся, сами расскажем! — Вески со смехом выглянул из столовой. — Быстрее к столу! Вот, допустим, скажут, что ты мне изменила, не любишь меня. Убью я тебя? Ага, молчишь!.. Испугалась?
— Глупости ты говоришь! — Вайке рассмеялась. — За это судят — побоишься. — И уже серьезно добавила: — Не поверишь. Когда очень любишь, хочешь верить в любимого.
— А вот и ошиблась. — Вески потянулся за ножом и подмигнул Отсу. — Харри может доказать тебе обратное. У него нет сомнений.
— В том-то и дело, Пауль... — мрачно начал тот.
— Имен не называйте, лейтенант, тайна!
— Хватит! — Вайке рассердилась. — Мерещатся вам убийства.
— Я серьезно, Вайке. Мог бы я тебя убить из ревности?
— Ты у себя спроси. Убьешь — тут же сам застрелишься, — с напускной серьезностью ответила она.
После завтрака Вайке ушла, забрав с собой сына.
— Вот оно как, лейтенант! — Вески, посмеиваясь, поглядел на Отса, когда они стали разбирать рецепты. — «Убьешь — сам застрелишься!» А Пауль на пароход пошел... Надо разобраться. Погубить жизнь Пауля — не фокус. На-ка лучше посмотри... — И Вески протянул Отсу несколько сигнатурок. — Тут и аптека на Нарва маантэ и на Ратушной площади. И на Пярну мазитее и еще, еще — все аптеки Таллина! Рецептов куча, а ты в протокол всего несколько слов записал: «Различные медицинские справки на двадцати двух листах». Эх, прозевали мы с тобой, прозевали!.. А я-то хорош, ведь тоже держал их в руках! Эти — мне, а эти — тебе! — Вески пододвинул к Отсу кучу бумажек. — В пять встречаемся в управлении.
