— Значит, я могу стать живым… снова?
— В некотором роде… Можешь. Да, можешь.
Я загорелся. Я и представить себе не мог такое!
— И ты мне поможешь?
— Нет. Я тебе только кое-что подскажу.
Мальчишка-двойник замолчал. Он пнул банку из-под колы и испугал голубя, ходившего рядом с тем местом, где только что лежала банка.
— Слушай… Ты, значит, воспоминание. Значит, тебя тоже никто не видит? Как меня?
— Меня никто не видит, да. А тебя видят некоторые.
Я опешил.
— Чего? Но ведь меня не видели в ночном клубе, в больнице, в магазине… В парке. Да нигде! Никто меня не видит, даже мама!
Он кивнул.
Не видят. Знаешь, почему? Потому что тебя видят только те, кому ты нужен. Только те, кому ты нужен так, как никому другому. Понимаешь? Как шурупу гайка, как зонтику дождь, ну, не знаю, как еще! Короче, как даже не знаю что!
— А мама? Я что, не нужен ей? Не так, как шурупу гайка, или как ты там сказал?
Он закусил губу.
— Не так, — сказал он. Я остановился.
— Это ничего не значит, — поспешно добавил мой двойник. — Я не так выразился. Конечно, ты нужен маме. Даже больше, чем эти… гайки и шурупы. Неудачный пример. Просто, понимаешь, есть люди, которым ты необходим. Именно сейчас. Они не знают, что ты умер, в отличие от мамы. Она уже ничего не сделает, она смирилась, хотя, конечно, ей больно, горько, и ты ей нужен, но есть люди, которые от тебя зависят, Март, они тебя ждут. И ты должен им помочь.
— Зачем? — тупо спросил я. Пацан, кажется, меня не понял.
— Как — зачем? Потому что. Потому что ты им нужен, вот почему. Потому что должен.
Воспоминание посмотрело на меня и пробормотало:
— Странно. Я такого вопроса от тебя… и от себя не ожидал. Ты же помогал наркоману, овчарке, тащил алкаша на себе, только для того, чтобы что-то изменилось в лучшую сторону, а теперь задаешь такие вопросы.
— Да нет, я просто так спросил… А вдруг им надо что-то невероятное, такое, что я не сумею?
— Может, и не сумеешь. Но попробовать-то надо. Ты обязан будешь помочь.
— Почему обязан? Я не то имею в виду, не то, что я не хочу им помогать, я просто не понимаю, почему обязан? Овчарку, например, я мог и не отцеплять с поводка. И алкоголика мог не тащить, и яму не копать, верно? Я просто так захотел. А ты говоришь — обязан.
— Обязан. Эти люди… и звери, которым ты помог, они же тебя не видели, верно? А те увидят. Да ты сам захочешь им помочь.
— Ты как-то загадками говоришь, как пророк какой-нибудь. А говоришь, будто мы с тобой одно и то же. Чего тогда умничаешь? Говори нормально!
— А как я буду говорить нормально, если я сам ничего не знаю? Не злись, но я правда не знаю, кто будут эти люди.
— А как я их узнаю? Не буду же я спрашивать каждого встречного "Вы меня видите?"? Или придется?
— Да не знаю я! Блин, ничего не знаю!
Я вздохнул. Ничего не знает. Здорово! Хорошая же мне помощь пришла!
— Ну ладно, — сказал я. — А как я стану живым? Или в этом все и заключается — помочь этим самым тем, которых ты не знаешь?
— Какой ты сообразительный, — съязвило мне мое воспоминание. — Нет. Ты помнишь, как ты умер?
Я посмотрел на двойника, как на идиота.
— Нет, у меня амнезия! Я ударился головой, когда упал, и ничего не помню! Мама, я не помню как меня зовут! Ты не подскажешь? А ты кто? Я где-то тебя уже видел, да? Ты мне кого-то напоминаешь, не помню кого…
— Ну ладно, ладно, Март, честное слово, сейчас договоришься! Возьму и уйду, и будешь ты один! Хочешь?
Я мысленно представил себе все это и понял, что потеряю единственного, пусть и не слишком приятного, собеседника.
— Нет, — сказал я. — Не хочу.
— Ну вот! Тогда не смейся! Ладно. Ты умер под колесами. До этого ты выбежал на дорогу, и все. Так вот. Ты снова побежишь навстречу автомобилю, той же самой "девятке", и снова должен будешь броситься под колеса, понял? Тогда тебе не было больно, потому что ты умер, умер сразу. А теперь все будет наоборот. Тебе будет очень больно, тебя повезут в больницу, но зато ты будешь жив. Главное, не испугаться и прыгнуть прямо под колеса…
— Ты что-то путаешь. Может, наоборот, не надо прыгать? А вдруг я прыгну и помру еще раз?
— Нет, не помрешь. Ничего я не путаю. Так надо, ситуация должна быть такая же, понял? Но в этот раз, если ты все сделаешь, как надо, у нее будет немного другой конец. То есть совсем другой.
