Я смогу. Я пройду через эту чертову дверь!
Я шагнул вперед, уверенный, как бык. Как стадо быков! Тут же я оказался в магазине, посмотрел на обрадовано машущего мне двойника и вернулся обратно точно так же, как и зашел.
— Здорово! — сказал я. — Класс! Так прикольно!
Я радовался, как ребенок. У меня получилось!
— Молодец, — похвалил меня мальчик. — Видишь, как удобно. И не надо никого пугать.
— Да, здорово. И так странно. Слушай… — вспомнил я про один щекотливый момент, — А это нормально… что я есть не хочу? Совсем?
Мое воспоминание удивленно посмотрело на меня и спросило:
— А сам-то ты как думаешь?
— Никак. Не знаю… Я бы не спрашивал, если бы знал.
— Но ведь ты неживой… пока что. Разве мертвяки в морге требуют еду?
Я поморщился от такого яркого и правдивого сравнения и сказал:
— Но ведь мертвяки в морге не шастают по улицам, так как я, верно?
— В некотором роде. Но ты тоже дохлый, как ни посмотри. С чего бы тебе хотеть есть? И, кстати, я никак не пойму, зачем ты вообще спал. Тогда, на лавке и в кресле?
— Как — зачем? Спать хотел, вот и спал.
— А почему ты хотел спать?
— Потому что устал!
Я начал закипать. Нет, ну скажите, какое тупое у меня воспоминание, а?
— Март, ну с чего бы тебе уставать? Ты же можешь теперь не уставать вообще, если захочешь! Ты призрак, Март, ты что, так и не понял?
Я обиделся.
— Почему не понял? Я, в отличие от тебя, все прекрасно понял! Особенно тогда, когда с крыши прыгнул! Знаешь что? В гробу я тебя с твоими советами видал! Ты ходишь черт знает где, беззаботный, вольный, как ветер… Сидишь где-нибудь на небе и в ус не дуешь! А я тут мучаюсь по твоей милости! Мог бы и раньше прийти!
Двойник посмотрел на меня, как мне показалось, с жалостью. Он взял меня за плечо.
— Ну ладно, Кот, прости. Зря ты с крыши прыгал. Прости, просто я… Не мог я раньше… А ты зато…Ты можешь очень много, Март, из того, что не мог раньше. Не такой уж ты и ущербный, если подумать.
Мальчишка замолчал и посмотрел мне в глаза. Глаза у нас с ним были одинаковые: темные, большие и недоверчивые.
— Ты… Ты теперь можешь многое, Кот, — повторил двойник. — Теперь тебе не надо открывать двери. Для тебя, если хочешь, вообще не существует твердого вещества. Можешь зайти куда хочешь… Если, конечно, захочешь. Тебе не нужно есть и спать. Ты можешь управлять своими чувствами и желаниями. Если захочешь, тебе не будет холодно или жарко, больно, грустно, ты можешь вообще ничего не чувствовать. Но лучше не надо. Так хоть немного остается ощущение, что ты живой. Зато не спать — это здорово. Сколько времени свободного!
Я молчал, переваривая свалившуюся на меня информацию. Вот как. Не спать, не чувствовать холода, жары, боли… Ничего не чувствовать. А зачем? Неужели это лучше, чем быть живым? Или хотя бы…
— Я не понял, слушай… А я могу стать видимым? Ты говоришь, что я многое умею… Хотя по-моему, я ничего не умею, из того что ты сказал…
Двойник покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Умеешь. А вот видимым ты стать не можешь.
— Почему? — невесело спросил я.
— Просто не можешь. Если ты станешь видимым, то значит, ты будешь настоящим. Настоящим. Живым. Если ты неживой, тебя не видно. Это… как аксиома.
— Ну и что? — тупо спросил я. Я понимал, что хочу невозможного, но все-таки…
— Просто… у тебя уже есть я. Воспоминание. Если есть воспоминание, то, значит, все. Ты труп, понял? Ничего не выйдет, Март. Настоящим ты уже не станешь. Только если прыгнешь под колеса. Да ты не расстраивайся, — поспешно сказал двойник, наблюдая за моим унылым лицом, — Зато ты можешь сейчас оказаться где только захочешь. Где только можешь себе представить. Дома, в школе, у мамы, даже в другом городе.
— Правда? Серьезно могу? А в другую страну?
— Куда угодно. Только если в деталях вспомнишь это место.
— А давай попробуем?
— Давай. Куда?
Я задумался. Правда, куда?
— Давай домой, — предложил я. В другую страну мне не хотелось. Двойник кивнул.
— Представь, будто ты там, — сказал он. Я и представил. Да так живописно! Будто я стою посередине своей комнаты и смотрю в окно.
Через какую-то долю секунды я стоял в своей комнате и смотрел в окно. Вот это да! Действует!
