Вечером того дня я продолжил знакомство с ЛХО. Не буду утомлять читателей подробностями биографии человека, которому посвящено огромное количество исследований – они угнетающе традиционны. Ранняя смерть отца; странная, властная, немного сумасшедшая мать по имени Маргерит, таскавшая семью по всей Америке в поисках лучшей доли; два ее новых замужества, завершившиеся разводами; переезды Ли и двух его братьев из штата в штат, смена школ; чередование нищеты и процветания семьи, иногда в течение одного года. Неудивительно, что он стал таким чокнутым: ему постоянно приходилось приспосабливаться к новым условиям и обстоятельствам.
В Нью-Йорке одна женщина, весьма проницательный социальный работник, обратила внимание на все более усугублявшиеся странности поведения Ли Харви. Ей принадлежит, пожалуй, самое глубокое исследование внутреннего мира Освальда, осуществленное еще при его жизни. Едва ли она предполагала, что со временем в конкуренцию с ней вступят три тысячи авторов, но ее труд остается лучшим. Социолога поражал нарциссизм Маргерит, матери троих детей, и ее склонность к кочевому образу жизни. Она считала, что этот передавшийся сыну дефект, если его не устранить, может стать причиной многих бед. Эта смелая женщина – и я говорю это, как человек, нанявший, предавший и, косвенно, убивший Ли Харви Освальда, – была единственной, совершившей то, чем мы можем гордиться, как американцы. К несчастью для Освальда и Кеннеди, никто не прислушался к ее словам. Маргерит увезла его куда-то в Техас или Нью-Орлеан, прежде чем им занялись психологи.
Испытывавший влияние со стороны старшего брата, Ли, подобно всем мелким людишкам, мечтал стать сильным и сразу же после школы, которую он так и не закончил, поступил в Корпус морской пехоты. Как и все его затеи, военная служба не принесла успехов. Он проявил себя с самой худшей стороны. Ему не доверяли направлять самолеты на взлетно-посадочную полосу, что входит в обязанности каждого морского пехотинца, и давали лишь несложные и не очень ответственные задания. Кроме того, этот идиот ухитрился прострелить себе руку!
Именно во время службы в армии он объявил себя коммунистом, чем вызвал гнев со стороны товарищей. Вы спросите, почему они не выбили из него эту дурь и не предотвратили последовавшую трагедию? Это один из редких случаев, когда Корпус морской пехоты не сумел выполнить свой долг. Он одержал победу в сражении на Иводзиме и потерпел поражение в борьбе с Ли Харви Освальдом! И сразу после демобилизации он стал перебежчиком. Первое сообщение о нем мы получили из Государственного департамента после того, как он уехал по студенческой визе в Советский Союз и отказался вернуться. Русским он тоже оказался не особенно нужен, однако после некоторых препирательств между правительством и КГБ по поводу того, кому он достанется в качестве утешительного приза, они все-таки решили предоставить ему политическое убежище. Освальд прожил в Советском Союзе два с половиной года – преимущественно в Минске, где работал на заводе радиоэлектроники, овладев навыками сборки дрянных транзисторных радиоприемников. Там он встретил девушку, выглядевшую на фотографии довольно привлекательной, и женился на ней. Сидя в тот вечер в своем кабинете, я думал, догадывалась ли бедная девушка, какое сокровище ей досталось.
Очень скоро он разочаровался в социалистической действительности, и ему удалось уговорить сотрудников американского посольства разрешить ему вернуться в Соединенные Штаты. Мне хорошо известно, что некоторые члены конспирологического сообщества – боже, это громкое и бессмысленное словосочетание звучит уже на протяжении почти пятидесяти лет! – утверждали, будто все, что связано с пребыванием Освальда в Советском Союзе, испещрено отпечатками пальцев сотрудников ЦРУ. Боже правый! Эти отпечатки могли быть только моими, а поскольку на бумаге они не остаются, разоблачение мне не грозило. Я видел во всем этом не зловещие планы, столь любимые приверженцами теории заговора, а стечение обстоятельств и спонтанные действия маленького человечка, пытавшегося привлечь внимание двух супердержав к своей персоне. Шестерни гигантской бюрократической машины медленно вращались в течение нескольких месяцев, и этому ничтожеству вернули гражданство страны, которую он публично обливал грязью.
