Я развернулся и пошёл искать Олега — интересно было услышать его историю и заодно поинтересоваться дальнейшими планами. Отсюда нужно немедленно сваливать. По следам этой мортиры немцы нас на раз-два накроют.
Но отойти далеко не смог — ко мне приблизился один из свежее освобождённых. Тот самый, что нам про Карбышева сказал.
— Товарищ… простите, не знаю вашего звания.
— Старший лейтенант.
— Товарищ старший лейтенант, а про Дмитрия Михайловича ничего не известно?
— Пока что нет, к сожалению — и тут я вспомнил, кого мне напоминало лицо этого генерала… Памятник!
— Ну-ка, иди со мной — сказал я бывшему пленному, даже не спросил ни звание его, ни имя и вернулся к носилкам — Он?
— Точно он! Товарищ генерал-лейтенант! Товарищ генерал лейтенант! — бывший пленный присел рядом с носилками. — Что с ним? Он ранен?
— Нет. Он без сознания, но почему мы не знаем.
— Может это из-за аварии — пробормотал Сергей.
— Какой аварии?
— Да понимаешь, пока вас не было, мы решили смотаться на МТС тут неподалёку… Ну, только вышли на дорогу, а тут эта легковушка. Там он и был. И три немца… Ну, тех мы в расход пустили, а генерала сюда…
— Авария, конечно, объясняет многое… Но из лагеря его вывозили — он в сознании был. Как он попал в плен? — спросил я новичка.
— Пробивались из окружения в составе штаба 10-й армии. Наткнулись на немцев, приняли бой. Товарищ генерал был контужен…
«Ага… Значит до аварии ещё и контузия свежая. Вообще весело» — подумалось мне.
— Сергей, нужно прошерстить новичков, может есть хоть один санинструктор. Нужно, чтобы рядом с ним всегда кто-то был, кто бы мог следить за его состоянием — сказал я и тише добавил — Вот ведь дела… Гудериана прибили, Карбышева спасли… Пока что спасли — подумалось, вспомнив про новый трофей.
Обернулись. Эге… А генерал-то не прост. Не успел очнуться — а уже пытается сесть. А голова-то болит, небось.
— Дмитрий Михайлович, пока что вставать не стоит. Вы ещё слишком слабы.
— Где я? Что это за место? Кто вы такой?
— Вы — в безопасности. Это наш временный лагерь. А вот кто мы… об этом, простите, попозже.
«Да, серьёзный дядька. Не привык, однако, чтоб старший лейтенант к нему по имени-отчеству обращался. Это я маху дал, конечно. Не привык я к такой субординации. Ну да ладно. Я сейчас типа его врач, а врачу многое позволено» — подумал я. Быстро проверил ещё раз генерала. Ничего серьёзного вроде бы нет. Слаб он ещё конечно, пару дней — а то и больше — генерал-то не молод — ему полежать придётся… Да и потом остаточные явления сотрясения ещё долго ему мешать будут. Ну да ладно — ему ж не в атаку нас вести, а только общее командование… А уж с тактикой мы и сами разберёмся.
— Серёга, зови Нику. Скажи что генерал очнулся, нужно ввести его в курс дела — сказал я Сергею и тише, чтоб Карбышев не услышал, добавил — а то кто его знает, что он подумает. Ещё устроит нам тут переворот…
Саня, «Букварь», был очень похож на Тенгу, такой же электровеник. Пока все отходили от боя, он смотался куда-то на своём броннике и вернулся обратно, уже с тушкой Гудериана. Пока я страдал из-за того, что автомат немца, загрызенного моим пёсиком, кто-то «прихватизировал» и выбирал себе винтовку из трофеев, он на привале слетал куда-то и приволок машину с зенитным автоматом. Мимоходом, уловив мой интерес к мотоциклу, показал, как управлять этим средством передвижения.
Так что, когда возникла идея налёта на лагерь с пленными, я напросился с ним. Вайу тоже собрался с нами, на танке. Так мы и поехали, впереди Саня на броннике, сзади Вайу на танке, и совсем в хвосте я с Тенгу, на мотоцикле, страшно гордый тем, что от танка не отстаю. Вопреки моим опасениям поездка в коляске Тенгу понравилась.
«Битва за лагерь» началась как-то очень сумбурно. Ребята на своих машинах просто ломанулись вперёд, расстреливая немцев и ломая ограду. Я, на всякий случай, перерезал телефонный провод, идущий от лагеря и подъехал поближе к месту действия, прикидывая, чем я смогу помочь. Вот тут-то я и заметил удирающую легковушку и рванул за ней.
Впрочем, потерял я её довольно быстро, не с моим опытом вождения гонятся, за кем бы то ни было. Результат погони был закономерен — я оказался в кювете, причём мотоцикл заводится, не захотел. Толкать мотоцикл по лесу было трудно, по дороге страшно, и я решил его бросить. Затолкал в кусты, и пошёл пешком в лагерь, напрямик. Тенгу тоже не возражал против лесной прогулки. Особенно если удастся поохотиться. Удалось, но зайца пёсик, скрепя сердце, принёс мне — «Старший загрустил, его порадовать надо, едой поделиться». Зайца я забрал, завернул в пакет из-под крекеров и положил в ранец. Пёс, радостно улетел, охотится дальше. Его не было уже минут пятнадцать, и я начал беспокоится. Что куст мимо, которого я проходил — неправильный, я осознал слишком поздно, и начал поворачиваться, когда из куста донеслось — «Руки вверх фашистская гадина!» Голос был женский. «С гадиной это она угадала» — мелькнула мысль. Обернулся, на меня смотрели два, пронзительной синевы глаза и дуло СВТ. — «Оружие на землю! Быстро!» Положив винтовку на землю, я спросил: «А если не фашистская гадина, то руки вверх не надо?» Шорох кустов за спиной заставил синеглазку обернуться. Поздно! С нехилого разгона Тенгу врезался в неё, выбрасывая из кустов прямо мне под ноги. «Спасибо, малыш, ты как всегда вовремя!».
