— А я тут при чем?
— Так бой его от самбо сильно отличается… вот и решили, чтобы вы посмотрели… мало ли что… может, и не стоит он ничего.
— Если в одиночку восьмерых разметал – значит, стоит. Ладно, посмотрим… А пока можешь чаю принести?
— Конечно, товарищ политрук!
Зона производила удручающее впечатление. Бараки, колючая проволока, ветер, пробирающий насквозь, снег почти по щиколотку. Бело-черно-серые люди и такой же мир.
Я не общалась с начальником лагеря – все взял на себя лейтенант Ващенко. А что мне с ними говорить? Я и так не люблю общаться, а тут еще и надо кого-то из себя строить… я – человек маленький… пусть чекист сам разбирается, кому и куда надо, а я просто постою рядом…
Наконец приветствия и объяснения закончились… вроде бы. Идем смотреть на нашу зверушку. Вышли во внутренний двор.
— Товарищ политрук, — Ващенко показал на мужика, стоящего между двух вертухаев, — вот он.
— Ну и? — Мужик… так себе. Средний рост, не красавец, обритый наголо, в ватнике. Стоит, насупленно на нас смотрит. А мы на него.
Смотрю, выходят пятеро солдат. Морды откормленные, не идут, а плывут… лебляди белые. Видно, не впервой им осужденных ломать. Стали вокруг Березина, разминаются, подшучивают. Тот повел головой, развел руки, выдохнул и… сразу потек в стойку. Нижняя стойка, мягкая, удобная. И я поняла, что будет дальше…
— Стоять! — Вот дура дурой! Знаю же, что не стоит этого делать – это идиотизм чистой воды, а лезу все равно… — Уберите своих костоломов! Они ему не ровня… Не вмешиваться, что бы ни случилось, — приказала, — или убью, на хрен! Он мой!
Ващенко что-то за моей спиной сказал. Ответили. Мне было это уже не важно. Я шагнула вперед и поймала взгляд. Шапку – прочь, тулуп – на фиг, только мешать будет. Две ступеньки под ногами будто перелетела. В глазах Березина удивление и непонимание, но… это временно, дорогой мой, временно…
Ты – воин. Я – воин. И между нами – никого нет. И возле нас – тоже. Нет людей, нет званий, нет холода. Стала напротив. Скопировала стойку. Улыбнулась. — Победишь меня – свободен… и сын твой – тоже!
Увидела, как загорелись глаза Березина. Но он не стал бездумно бросаться вперед, а только присел еще больше и… "Маваши-Гири" я поймала на предплечье… дальше все мысли, если они еще вообще были, вылетели из головы. В бою нельзя думать о чем-то, кроме самого боя.
В голове вспыхнуло. Покатилась и, поймав ступнями землю, замерла. Во рту было солоно. Достал, однако. Молодец! Люблю тебя! Примерка кончилась – пора бы переходить от закуси к основному блюду. Крутнулась волчком и пошла в атаку.
Березин брал опытом и силой. У меня оставались техника и новизна. Я вставляла приемы из рукопашки, кунг-фу, айкидо. Он бился чисто, без переходов, его техника напоминала чем-то киокушинкай, но была более динамична и подвижна.
Отлетев друг от друга в очередной раз, мы замерли. Можно сказать – взяли тайм-аут. Я тяжело дышала – хороши у Ивана кулаки, тело болит, но и радуется. Давно уже я не давала мышцам возможности так поработать. Давно… почти с того, другого мира.
Стоим, пытаемся отдышаться. У него есть за что драться – я дала ему надежду. А я… зачем это делаю? Просто – нужен мне он. Этот Березин. Нужен! И не просто как один из… Он должен стать моим замом, моей правой рукой, он должен научить других и сделать это не из-под палки, а добровольно, по своей воле. Он должен не просто меня слушаться, а научиться меня… УВАЖАТЬ! И это уважение я сейчас в него вбиваю. Потому что, если он не захочет – никто его не заставит. Это моя просьба – он это понимает. И отвечает на нее полным своим согласием.
Это будет последний раунд. У нас нет больше сил. Снег под ногами красный. Представляю, во что превратилось мое личико – тут даже тонна косметики не поможет. У Березина кровь течет из носа – достала прямым, но он не утирается. «Хаджиме!»
Удар в живот опрокидывает меня. Гашу его кувырком назад и тут же обратно вперед. Пятка приходится в грудь Ивану – он хрипит и падает на колено. Я пытаюсь выйти в стойку и вдруг вижу перед своим лицом кулак. «Все! — проносится в голове. — Приплыла, девочка!» Но кулак не двигается дальше, так и застыв напротив глаз. Мои напряженные пальцы кинжальным острием дрожат возле его кадыка.
