— Отвечайте на вопросы, гауптман. Мы азиаты, и можем заставить вас ответить, только ущерб здоровью будет большой. А так у вас есть шансы спокойно дожить до старости.
— Я думаю, мне недолго быть в плену…
— Мы тоже так думаем… Год-полтора при хорошем поведении. Потом будете жить в мирной Германии, заниматься мирным трудом.
— Я думаю, вермахт освободит меня раньше, и я снова буду летать.
— Ваше право. Продолжим?
— «Junkers», модель 87, модификация G-1. Пока несерийная, но скоро мы будем истреблять русские танки по десятку за вылет.
— Вы оптимист, гауптман. Как случилось, что такой знаменитый пилот оказался в такой дыре, да еще и на экспериментальной машине? С какого аэродрома летали?
— Хельсинки. Приказы командования не обсуждаются.
— Много таких самолетов в вашей эскадрилье?
— Было три. Остальные – обычные «Доры».
— А теперь?
— Два сбиты. Но вряд ли это повлияет на перспективы выпуска. Т-34 в крышу и в борт на полигоне пушки нового «Юнкерса» пробивают, а тяжелых танков у вас слишком мало. Генерал, сложите оружие, и у вас будет шанс выжить в войне. Вермахт и люфтваффе непобедимы.
Степан
Непобедимы, ага. Кто ж тебя на землю-то приземлил, штрудель ты наш. Оптимист, блин. Одно обидно – опять танкисты, скорее всего, отличились. Ибо, если не сильно про него врали у нас, то имел привычку этот Ганс лезть вперед до победного. А такого орла срезали уже танкисты. Но что-то ты больно борзый, юноша. Какую-то бяку нам, похоже, таки готовят. Опять же, G-1. Это вроде который с пушками. Тот еще агрегат. Нет, летать оно летало; стрелять – стреляло. И даже попадало, и иногда в цель. Но впечатления не произвело, да и появилось позднее. А тут? Танкистам, скорее всего, особо боятся нечего – не страшнее обычной «Штуки», а вот зенитчикам может и поплохеть. Или нет?
Ладно, черт с ним, с этим штучным пилотом, сейчас-то что делать? Сидим, но не курим, а как черти носимся. При захвате города нам досталось какое-то количество трофеев, в том числе и зенитки. Старье, конечно, но вполне боеспособное. Сейчас дружною толпою организовываем систему зенитного огня, причем сразу оговаривается, что предусматривается возможность стрельбы по наземным целям. О как. Да еще должна подтянуться стрелковая дивизия. Зачем? Или мы собираемся держать город до победного конца? Но тогда кто-то нас со свету решил сжить: я молчу про немцев, их здесь сильно много быть не может, но финны… Им, считающим, неведомо с какого перепуга, что русские захватили исконно финский город Виипури (гы-гы-гы, вот шведам-то обидно), эта операция страшно не понравится. А значит, товарищи, которые от немчуры только цветом свастики и отличаются, вместе с «большим братом» скоро начнут нас бить. И, может быть, даже ногами.
Впрочем – уже начали. Финны таки перерезали «пуповину» прорыва, и та дивизия, которая должна была нас усилить, застряла на полдороге. Мы проскочили, а им досталось. Выбраться они из леса выбрались и даже вроде боеспособными, но изрядно потрепанными. Теперь они, усиленные бригадой морской пехоты, прибывают по льду вместе с топливом и боеприпасами для нас.
Саня
Высоко в небе над Выборгом закипел бой. В поле моего зрения попал десяток самолетов. Какие именно это были машины, чьи и сколько, точно разглядеть не удавалось. Единственное – все они были одномоторными монопланами с убранными шасси. Бой продолжался около пяти минут, когда со стороны Ленинграда подошли еще двенадцать «яков». Теперь уже было видно, как четыре из семи оставшихся к тому времени самолетов на полном газу уходили на северо-запад. На посадку зашел Як-6, которого и прикрывала подошедшая дюжина наших истребителей. Три разведгруппы, по числу столбов дыма от сбитых самолетов, умчались «собирать одуванчики». Я заметил только два купола парашютов. Оба приземлились совсем рядом с городом. Третий самолет упал на лед залива.
Через минут двадцать стали известны результаты – два «мессера» и один И-180. Наш пилот разбился в самолете. Один из немцев, с Железным крестом на груди, застрелился, когда увидел подбегающих красноармейцев. Второй немец даже не пытался убежать или сопротивляться, только лепетал что-то о Женевской конвенции и о детях. Посмотрев его летную книжку, выяснили, что на фронте он совсем недавно, сбитых еще нет, а это его восьмой вылет. Пленного доставили в штаб Мындро, но тот отложил допрос. Гораздо больше внимания наш командир и Мехлис уделили гражданскому, что прилетел на транспортном «яке». Сидели в зале втроем они около часа. Затем гражданский улетел, правда, попутно прихватив с собой несколько пленных немецких офицеров.
