— Миссис Что-такое, — подозрительно осведомился Чарльз Уоллес, — вы что здесь делаете? И к тому же так поздно, посреди ночи?
— Ну-ну, мой милый, не надо бояться, — раздался голос откуда-то из самой середины этого странного узла. Он был глухим и скрипучим, как несмазанная дверь, но тем не менее весьма приятным.
— Миссис… Гм… Что-такое… она сказала, что заблудилась, — пояснила миссис Мурри. — Ты не приготовишь для миссис Что-такое немного горячего шоколада?
— О, это было бы очаровательно! — с живостью отозвалась миссис Что-такое, сняв с себя шляпу и шаль. — Я бы ни за что не заблудилась, если бы ураган не сдул меня с курса. А когда я обнаружила, что оказалась рядом с домом малыша Чарльза Уоллеса, то подумала, что загляну на минуту и передохну, прежде чем продолжить путь.
— Но откуда вы узнали, что это дом Чарльза Уоллеса? — удивилась Мэг.
— По запаху! — тем временем миссис Что-такое уже успела размотать сине-зеленый шерстяной шарф, желтую бандану с цветами, и золотую бандану со статуей Свободы, и еще красно-черную бандану. Теперь было видно, что редкие седенькие волосы собраны у нее в тугой узелок на макушке. Ее глаза ярко сверкали, носик был круглый и вздернутый, а рот морщинистый, как вялое яблоко. — Ну надо же, как здесь тепло и уютно! — воскликнула она.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — миссис Мурри указала на кресло. — Хотите бутерброд, миссис Что-такое? Я ем с паштетом и сыром, у Чарльза с джемом, а у Мэг с помидором.
— Нет, дайте-ка мне подумать, — сказала миссис Что-такое. — Ах, да, я вспомнила, что обожаю бутерброды с русской икрой!
— Вы подсматривали! — заявил Чарльз Уоллес. — Мы держим банку на мамин день рождения, и вам она не достанется!
Миссис Что-такое издала длительный горестный вздох.
— Нет! — отрезал Чарльз Уоллес. — И ты, мама, учти и не поддавайся ей, не то я жутко разозлюсь. Как насчет салата с тунцом?
— Сойдет, — благодушно согласилась миссис Что-такое.
— Я принесу, — и Мэг поспешила в кладовку за банкой консервированного тунца.
Ничего себе! Какая-то тетка вломилась к ним в дом в ураган посреди ночи, и мама ведет себя с ней так, будто такое случается сплошь и рядом! Как пить дать, она и есть тот самый бродяга! Мэг готова была поспорить на что угодно: именно она сперла те простыни! И она явно не подходила на роль близкой подруги Чарльза Уоллеса, который вообще не разговаривает с чужими!
— Я совсем недавно поселилась тут по соседству, — трещала без умолку миссис Что-такое, пока Мэг выключила свет в кладовке и вернулась на кухню с банкой тунца, — и даже не думала, что кто-то из соседей придется мне по душе, пока милый Чарльз не налетел на нас со своей собакой.
— Миссис Что-такое, — строго осведомился Чарльз Уоллес, — почему вы сперли простыни у миссис Бунскомб?
— Ну… Они были мне нужны, милый Чарльз.
— Вам следует вернуть их немедленно!
— Но Чарльз, дорогой, я не могу! Я их использовала!
— Это очень нехорошо с вашей стороны, — упрекнул Чарльз Уоллес. — Если вам так до зарезу понадобились простыни, вы могли бы обратиться ко мне!
— Но ты не смог бы одолжить мне пару простынок, — с ухмылкой потупилась миссис Что-такое. — А миссис Бунскомб могла.
Мэг уже накрошила сельдерей и принялась смешивать его с тунцом. Немного поколебавшись, она все же достала из холодильника открытую баночку мелких сладких пикулей. Все еще удивляясь тому, как покорно она готовит салат для этой тетки, которой не доверяет ни на грош, девочка порезала пикули.
— Объясни сестре, что меня не надо бояться, — обратилась к Чарльзу Уоллесу миссис Что-такое. — Скажи, что у меня благие намерения.
— Благими намерениями выстлана дорога в ад, — наставительно сообщил Чарльз Уоллес.
— Ах, какой умничка! — так и просияла миссис Что-такое. — И какая удача, что рядом есть кто-то, кто его понимает!
— Но я боюсь, что это не так, — возразила миссис Мурри. — Никто из нас толком не понимает Чарльза.
— Но вы же, по крайней мере не пытаетесь его раздавить, — истово закивала миссис Что-такое. — Вы позволяете ему оставаться самим собой.
— Вот, угощайтесь, — и Мэг протянула миссис Что-такое готовый бутерброд.
