Утром второго июня в кабинет профессора Скворешникова вошли трое мужчин респектабельного вида.
- Профессор Скворешников? - осведомился представительный гражданин с длинными седыми усами.
- Чем могу служить? - настороженно спросил профессор, вставая навстречу гостям.
- Здравствуйте, Валерий Афанасьевич, - протянул руку гражданин с усами. - Мы по делу.
Профессор руки не подал, более того, он отступил назад и спрятался за кресло.
- С кем имею честь? - снова спросил он, внимательно рассматривая гостей.
Озадаченные приемом, трое мужчин переглянулись. Вперед выступил Девяткин.
- Товарищ профессор, - с жаром начал он, - мы работаем над разрешением одной загадочной проблемы. Нас интересует ваш пациент, некто Мухин.
- Мухин? - переспросил профессор. - Мухин, Мухин… А, Мухин! Как же, помню. Конченый тип. И к тому же алкоголик. Абсолютно неизлечим.
- Вот как? - гости снова переглянулись.
- Предъявите, пожалуйста, ваши документы, - вдруг попросил профессор.
- Да, да, конечно, - последовал торопливый ответ, и на стол легли три маленькие книжечки.
- Гм… - промычал профессор, с пристрастием изучая удостоверения и искоса поглядывая на их владельцев. - Ладно, будет вам Мухин. Вам он нужен лично или достаточно разговора со мной? Я его непосредственно наблюдаю.
- Лично, если можно, - ответил мужчина с длинными усами.
- Ладно, - махнул рукой профессор. - Но одно условие: встреча должна происходить в этом кабинете и в моем присутствии.
- Знаете ли… - Девяткин замялся. - Разговор предполагался тет-а-тет…
- В таком случае - до свидания! - отрезал профессор и отвернулся к окну.
- Мы согласны, - сдался мужчина с усами. - Но то, что вы услышите, не должно проникнуть за стены этого кабинета. Дело секретное. Знаете ли…
- Молодой человек, - с укоризной произнес профессор, глядя на гостей поверх очков, - я уже десять лет занимаюсь секретной работой. Вы, видно, не знакомы со спецификой нашего учреждения?
- Не пришлось как-то познакомиться, - буркнул третий гость, до сих пор молчавший.
- Так-то, - назидательно произнес профессор. - Ждите, будет вам Мухин.
Профессор вышел, а через четверть часа вернулся с Мухиным. Двух санитаров предусмотрительный Скворешников оставил за дверьми кабинета.
- Так будет спокойнее, - заговорщически шепнул профессор Девяткину.
Мухин был мрачен сильнее обычного и совершенно безразличен к окружающему. Он осунулся и похудел, глаза его были тусклы и бесцветны.
- Вот, получите, - сказал профессор, кивнув на пациента.
Разговор затянулся на два часа. Девяткин попросил Мухина рассказать все, что с ним произошло, начиная с семнадцатого мая. Мухин, сначала недоверчиво и с неохотой, а затем, чувствуя неподдельный интерес к себе со стороны троих незнакомцев и все более и более воодушевляясь, в который уже раз поведал свою историю. Рассказ Мухина подействовал на троих мужчин, а в особенности на Девяткина, как сильно возбуждающее средство. Тут же по окончании рассказа на Мухина посыпался град вопросов. Гости желали знать абсолютно все, а Мухин рад был поделиться своими горестями и тревогами со странными незнакомцами. На вопрос же, каким образом Мухин объясняет все происшедшее с ним, тот только пожал плечами и, устремив взгляд в пол, ответил:
- Сначала я было подумал, что перебрал тогда с дружками, пили ведь какую-то химию, а потом, когда протрезвел, понял - нет, не химия здесь виновата. Чертовщина какая-то со мной приключилась, вот что я вам скажу. Думал сначала, что умом тронулся, но слишком уж все это похоже на правду.
- Как - на правду?
- А вот, видите? - Мухин наклонился и нащупал на голове почти уже зажившую ссадину. - Это я заработал тогда еще, когда в сарае головой о бревно трахнулся. Думаешь, сам себе башку расцарапал, чтоб поверили?
- Что вы! И в мыслях подобного не было, - ответил за всех Девяткин.
- Так вот, если и эта шишка, и все, что со мной приключилось, было на самом деле, то и получается, что это правда. Слишком уж все по-настоящему происходило. А как объяснить, я и сам не знаю. Может, какая-нибудь разновидность цыган объявилась? Ведь до сих пор же, говорят, кочуют, лоботрясы.
