«А я слышал только о раздвоении личности, – усмехнулся Сергей. – Интересно, а что было бы, доминируй во мне какая-нибудь другая личность из этих тысяч?»
Закончились утренние передачи, начались сериалы. И в это время по карнизу за окном ударили капли дождя. Они барабанили всё сильней и сильней. Сергей зашёл на кухню, закрыл форточку и, сев на табуретку, закурил.
«Ой, а у нас тут ливень, – ухмыльнулся Трескачёв, глядя в окно на прохожих. – Закопошились, черви дождевые. Накопать вас некому».
Ливень, так неожиданно хлынувший с затмивших всё небо серых туч, так же неожиданно перешёл в уныло моросящий дождик, готовый вот так же уныло нудеть ещё с неделю.
«Долбанней этого лета может быть только долбанная зима…» – Зевнул Сергей и, затушив сигарету, пошёл в комнату.
Он выключил телевизор, разделся и лёг в постель, забравшись под одеяло с головой.
«Дождевые червячки, таракашки, ползучки…» – тихо запели колыбельную в задрёмывающем сознании Сергея неведомые, убаюкивающие голоса. И вскоре он крепко заснул.
Сергея разбудил солнечный свет, зарабатывающий сейчас, летней полярной ночью, выходные на всю зиму вперед. Тонкие шторы были ему фиктивной преградой. Сергей глянул, щуря заспанные глаза, на тикающий будильник.
«У-у, рань-то, какая…» – зевнул он и, повернувшись лицом к стене, проворно натянул одеяло на голову.
«Спать-спать-спать…» – пропел покровительственный голос в сознании Сергея, где так и осталась не вытесненная солнцем сонная дымка.
1
Сергея разбудили солнечные лучи, прошедшие сквозь тоненькие шторы и, не слепя всей блистательной яркостью, коснулись его лица, развеивая закрывающий веки сон.
Сергей, щурясь, посмотрел одним глазом на будильник и усмехнулся:
«У-у, адская машинка, всё минуты мои считаешь».
Трескачёв лёжа потянулся и звучно зевнул, точнее, с удовольствием выдавил какие-то подвывающие звуки, доставшиеся ему от первобытных предков. Он проснулся в превосходном расположении духа. Оставалось только встать с той ноги. А то ясно солнышко обернётся ярилом, завтрак сгорит и ужина не будет.
«Какая ж нога ТА? – гадал Сергей, пальцами правой ноги почёсывая левую пятку. – Или с обеих встать? Не, тоже не годится, полдня всё хорошо, но к вечеру уже ярило клонится к закату, и сначала не будет ужина, а после он и вовсе сгорит. С квартирой. Что ж, тогда встану с правой».
Сергей откинул одеяло и встал с той ноги. Прохладно и бодро. А зимой ещё бодрее. Это заслуга коммунальщиков, борющихся с вялостью народной. Не дают, упарившись, раскиснуть, но и околеть не позволят. Отапливается квартира, бежит из крана вода. Кто молодцы? Холодно в доме, нет воды – бегаешь по инстанциям, тренируешь тело и волю. Кому спасибо? Да только дождёшься ли? Разве скажет испуганный малыш спасибо стоматологу? А ведь тот благо несёт несмышлёнышу.
И Сергей в своё время «спасибо» не сказал.
Трескачёв, как и сейчас, жил тогда на очередной съёмной квартире. Через неделю после случившегося он рассказывал приятелю:
– Теперь я точно знаю, что такое «приплющило». Прочувствовал. Измена – это ерунда. Как ужастик дома в кресле смотреть. А вот когда приплющило, то да-а. Это как самому в телик вдруг попасть. На скотобойню, жертвой.
– Это коровой стать что ли? – засмеялся приятель.
– Тебе смешно! – тоже усмехнулся Сергей. – А я с вами чуть не свихнулся. Курить больше не буду. Вы вдвоём: ля-ля-ля, ля-ля-ля, ля-ля-ля. Я смысла не мог уловить. Да что там, я и не пытался. Всю волю бросил удерживать остатки рассудка. Комната кружится, вы руками ещё махаете. Ржёте. Да так громко. И деться от вас некуда. И не сказать, чтоб успокоились, замолчали. Это ж провокация. Вы б на меня переключились. А так вы хоть только друг с другом смеётесь, да по плечам хлопаете. Мне б одного такого хлопка для инфаркта хватило. Я цеплялся взглядом за какой-нибудь предмет, пытаясь привязать себя к реальности. Угол ковра на стене; пепельница на табуретке; телевизор. Но предметы начинали подрагивать и переставали походить на реальность. Тогда я решился пойти домой. Дело не простое, а что делать? С вами у меня бы крышняк гарантированно съехал.
