Она обняла его за шею, скользнула рукой ему по волосам. Какие же они мягкие и шелковистые под ее руками. Потом она притянула его голову к себе и страстно поцеловала Ксавьера, исследуя его рот языком, имитируя его движения в ее лоне.
Напряжение все нарастало, толкая ее все ближе к пику. Аллегра оторвалась от губ Ксавьера, откинула голову на подушке и изо всех сил прижалась к нему, забирая все, что он мог ей дать, и желая большего.
Наконец она достигла высшей точки, наслаждение вдребезги разбилось где-то глубоко внутри.
Аллегра открыла глаза и посмотрела на Ксавьера. Она точно видела, когда и он достиг своего пика.
— Ксав, — прошептала она.
Он прижался ртом к ее рту, жадно ее целуя, и она почувствовала, как его тело содрогнулось.
Наконец он выскользнул из нее.
Она погладила его по лицу, провела подушечкой пальца по его губам и улыбнулась. Им не нужны были слова — то, что они только что сделали, было намного ценнее. И теперь все будет хорошо.
Но потом все вдруг изменилось. Встал он с кровати расслабленным, улыбающимся, а когда вернулся, она заметила, как напряжены его плечи, а губы сжаты в тонкую линию.
— Что такое? — мягко спросила она.
— Мне очень жаль.
Она нахмурилась, не понимая, о чем это он.
— Почему?
— Я должен перед тобой извиниться. Этого не должно было случиться.
Она уставилась на него. Не может быть! Они только что занимались любовью, и она была уверена — ему было так же хорошо, как и ей.
Ксавьер провел руками по волосам и сел на край кровати:
— Мы договорились, что будем деловыми партнерами.
— Все не так просто, и ты это знаешь, Ксав. Ты сейчас был со мной. Мы оба этого хотели — нуждались в этом.
— Я могу предложить тебе только чисто деловые отношения, — продолжал настаивать он.
Как-то ей в это не очень верилось.
— Всего несколько минут назад я видела, как ты весь растворяешься в удовольствии. Когда ты был во мне, — подчеркнула она.
Его скулы вспыхнули.
— Ладно, признаю. Мне трудно держать себя в руках, когда ты рядом.
Наконец-то он признал, что между ними существует физическая связь.
Но она была почти уверена, что эта связь еще глубже. Когда у них был тот откровенный разговор, Ксавьер сказал ей, что собирался сделать ей предложение. Их разрыв был дурацким недоразумением, им обоим было больно тогда, а сейчас они лучше друг друга понимали. Пора бы уже излечиться.
— Ксав, мне тоже трудно себя сдерживать в твоем присутствии. Мы хорошо друг другу подходим. Так зачем противиться?
Он покачал головой:
— Это не чисто физическое влечение.
Нет. Для нее это тоже было чем-то большим. Ей нравится, каким человеком стал Ксавьер. Ответственным, честным, уважительно относящимся к своим подчиненным.
Если говорить начистоту, Аллегра никогда не переставала любить его. Она спрятала свои чувства, потому что не хотела, чтобы ей опять было больно. Но именно поэтому она никогда и не хотела ни с кем заводить серьезных отношений. Потому что любила Ксавьера. Всегда любила и всегда будет любить.
И у нее было такое чувство, что он ни с кем не сошелся по той же причине.
Он отрицал очевидное.
И как ей привести его в чувство?
— Ты хочешь меня, а я тебя, — сказала Аллегра. — Если бы я тебя сейчас поцеловала, ты бы мне ответил.
— И меня бы это разозлило, — сказал Ксавьер. — Я же говорил тебе, Элли. У меня проблемы с доверием.
— Думаешь, я снова тебя подведу? — Как больно. Он, что, не слушал ничего из того, что она ему говорила? — Ксав, я работала с тобой на винограднике. Я многому у тебя научилась и думаю, я тебя тоже кое-чему научила. Мы хорошая команда.
— Знаю. Проблема не в бизнесе.
— Тогда в чем?
— Я не могу избавиться от страха, Элли. Я не могу перестать задаваться вопросом, что будет, если у нас опять случится несколько неурожайных лет подряд, как когда расстались мои родители.
Она ушам своим не верила.
— Ты думаешь, я просто уйду, как твоя мать?
— Ты вернулась во Францию, чтобы сбежать со своей лондонской работы, — сказал Ксавьер. — Как только ты узнала, что унаследовала полвиноградника, ты тут же уволилась.
Она выдохнула:
— Это несправедливо.
— Но это правда.
— Ну да. Но это другое. Проблема с моей работой тянулась не один месяц.
