— Не войдет.
— Откуда ты знаешь?
— Ги здесь нет. Он в Каннах. Здесь только мы с тобой.
Аллегра прикусила губу:
— А твоя домработница?
— Она работает только по утрам. — Ксавьер подошел к ней поближе. — Элли, хватит уже паниковать и разговаривать. Просто поцелуй меня.
Он прижался губами к ее рту. На этот раз Аллегра поцеловала его страстно и глубоко. Он поднял руки и обхватил ее груди, ощущая их вес, подушечками пальцев стал дразнить ее соски. Удовольствие пронизало ее насквозь — и все-таки этого ей было мало. Она хотела большего, много большего. Она оторвалась от него, откинула голову назад.
Он что-то согласно пробормотал и проложил дорожку из горячих поцелуев вниз по ее горлу, щекоча ей кожу. Его бедро было зажато у нее между ногами так, что она чувствовала жар его эрекции. Несмотря на то что они оба вымокли под дождем и что пол был прохладный, кожа у нее словно огнем горела. Она готова была взорваться.
Ксавьер опустил голову еще ниже так же, как в машине, и взял в рот ее сосок. Только на этот раз между ними не было никаких преград, и ощущение его губ на коже чуть с ума ее не свело. Она вплела пальцы ему в волосы и притянула его ближе.
К ее изумлению, он остановился. А потом склонился над ней и взял ее на руки.
— Ксав! — Аллегра впилась пальцами ему в плечи.
— Я могу отнести тебя в спальню или возьму тебя на полу прямо сейчас, — предупредил он, глядя на нее горящими от желания глазами. — Пока во мне осталась хоть капля цивилизованности, я дам тебе шанс сказать «нет».
Ни за что. Она хотела этого так же сильно, как он. У нее сейчас, наверное, такой же безумный вид, как у него, а губы так же раскраснелись. И ее приводила просто в восторг мысль о том, что это она пробила его броню и заставила его вот так потерять над собой контроль.
— Я говорю «да», — ответила Аллегра, а потом усмехнулась: — О, извини, где же мои манеры? Я хотела сказать «да, пожалуйста».
В ответ Ксавьер пошел прямиком наверх. Он целовал ее всю дорогу, так что она понятия не имела, где именно находилась его спальня. Она знала только, что он положил ее там на свою огромную двуспальную кровать с пышными подушками и удивительно мягким, пахнущим лавандой постельным бельем.
Матрас прогнулся под ней, он один раз легко коснулся ее губами, а потом медленно двинулся вниз, заново открывая для себя ее тело, целовал ее, гладил и возбуждал до тех пор, пока не довел ее до предела. Аллегра часто дышала и даже подрагивала от желания. Он скользнул рукой ей между бедер, погладил ее кожу, подбираясь все ближе к ее лону, но остановился, так его и не коснувшись.
Она резко втянула воздух в легкие:
— Ксав, я с ума схожу.
— Я тоже, ma belle.
— Пожалуйста! — взмолилась она.
И потом, наконец, он провел кончиком пальца по мягким складкам. Она вздрогнула от его прикосновения, сначала легкого, а потом более направленного, он стал обводить ее бугорок, нажимая как раз так, как надо.
И все-таки этого недостаточно.
— Еще! — прошептала она.
Он скользнул пальцем внутрь.
— Пожалуйста! — Ее голос прозвучал так хрипло и резко, так на нее не похоже. — Мне нужно, чтобы ты оказался внутри меня, Ксав. Прямо сейчас.
Он подвинулся, достал из тумбочки презерватив, надел его и устроился между ее бедрами. Она увидела, как напряглись его бицепсы, когда он перенес на них вес своего тела. А потом, наконец-то, наконец-то! — он коснулся ее кончиком своей плоти и надавил, медленно в нее погружаясь.
Аллегра помнила, как он впервые занялся с ней любовью. Тот день, когда он лишил ее девственности у пруда и свел ее с ума. Тогда он остановился на несколько мгновений, когда оказался внутри ее, чтобы дать ее телу привыкнуть к этому ощущению. И сейчас он сделал то же самое.
Ксавьер нагнулся, провел губами по ее губам и прошептал:
— Порядок?
— Более чем, — прошептала она в ответ. Физически Ксавьер был само совершенство, и он точно знал, как доставить ей удовольствие.
— Держись, ma belle, — сказал он сорвавшимся голосом и начал двигаться.
Сначала медленно, потом все сильнее, быстрее, так что удовольствие волнами прокатывалось по ее телу.
Она и забыла, как это приятно. Конечно, после Ксавьера у нее были любовники, но она никогда серьезно к этим романам не относилась, и никто из них не мог сравниться с Ксавьером в постели. С человеком, который, как она думала, станет ее единственным мужчиной.
