Буквально во втором трактире Кощей услышал весьма интересный разговор. Два парня, наворачивая пшенную кашу и потягивая квас, делились мнениями о последних событиях.
– Слыхал, Маняху-то отец прибить собрался, – вещал один.
– Хоть ворота дегтем не измазал, и то хорошо, – отозвался второй, ломая хлеб и обмакивая его в подливу.
– Нельзя ему, – со знанием дела отозвался приятель. – У Крепана пять дочерей, ну как измажет ворота, так ни одну потом замуж не возьмут, кто его знает на ком грех.
– Дурак ты, – презрительно бросил первый. – Сам башкой своей подумай, ну кто, кроме Маньки-то, а? Остальные тихони несусветные, глазок не поднимут. – Тут он нагнулся пониже к приятелю и проговорил, едва сдерживая смех: – Да и вообще, чего деготь переводить, и так полгорода знает, где Манька живет.
Оба парня заржали.
– Это точно, – согласился второй, отсмеявшись. – Крепан еще и косу Маньке обрежет, чтобы и вторая половина города знала.
Они опять заржали, а Кощей, приободрившийся было нужной информацией, побледнел. В суматохе он как-то подзабыл, что у Женьки из-под косынки должна выглядывать коса. Хотя бы накладная, иначе за позорную девку примут.
– Идиот, – простонал он, хлопнув ладонью по лбу, но тут же взял себя в руки и принялся решать, то ли бегом спасать сообщницу, то ли продолжать обеспечивать успех собственной миссии.
Вспомнив, с каким энтузиазмом Женька размахивала ногами на ковре и гонялась за кроликом, он решил оставить все как есть. Девушка и сама справится, а если потеряется, то найти ее можно по мужским воплям.
Но все же он решил подстраховаться. Быстро разузнав, где дом купца Крепана, Кощей юркнул в просвет между домами и тихонько засвистел. Спустя пару минут ему на подставленное запястье спикировала пустельга, больно вонзив когти в руку сквозь дорогое сукно. Кощей осторожно взял ее двумя руками и принялся что-то нашептывать, затем, сосредоточившись, представил себе Женьку и постарался передать образ пустельге. Птица заверещала, давая понять, что все усвоила, и долбанула палец загнутым клювом.
– Вот зараза, – ругнулся Кощей, подкинул злобную тварь повыше и принялся сосать ранку.
Затем он выбрался на улицу, разыскал Йоханеса и отправился на очередную авантюру.
К дому они подошли, как корабли к пристани, – высокомерно и с достоинством. Кощей постучал в ворота набалдашником трости и, едва они приоткрылись, толкнул посильнее и прошествовал во двор, бросив на ходу упавшему от толчка мальчишке:
– Ступай доложи господину Крепану, что пришли господа Ван Дирт и Блэкгод. Быстрее, юноша.
Во дворе уже заметили гостей, и подтягивались настороженные слуги. Никто особой враждебности не выказывал, но, глядя на крепкую дворню, Йоханес ощутил неприятный холодок между лопаток. А вот Кощей, излучая доброжелательность, застыл посреди двора, восхищенно озираясь.
– Вы только посмотрите, какой порядок! Это надо же! О! А вот и господин Крепан.
С такими словами Кощей поклонился.
– Позвольте представиться – Максет Блэкгод, а это мой хороший друг Йоханес Ван Дирт. Простите наше вторжение, но мы столь наслышаны о вашей осведомленности, что просто не могли пройти мимо.
Кощей лучился обаянием, однако старого купца оно не проняло.
– И что же от меня нужно столь знатным иноземцам? – насмешливо осведомился он.
– Со мной все просто, – отозвался Кощей. – Мне нужен мед, бочек двадцать, плюс надежный человек, чтобы доставить их до моего корабля в Черноморье. По три гульдена за бочку.
– Так, – в глазах купца мелькнул неподдельный интерес. – Мед у меня и впрямь самый лучший, это вы правильно пришли. Да что же вы стоите, гости дорогие?
По его знаку гостей под руки проводили в горницу, тут же усадили за стол, где как по волшебству появились еда и выпивка.
Опрокидывая стопки наравне с хозяином, Кощей разливался соловьем, проклиная ушлого купца – у него цены уже от зубов отскакивали, и себе в ущерб он ни полушки не уступал. Впрочем, Кощей тоже не собирался впустую тратить деньги. Вдобавок взыграло самолюбие и спортивный азарт.
В общем, торговались долго. В конце концов ударили по рукам, сговорившись на четырех гульденах за бочку, включая доставку в порт. Подсчитывая про себя прибыль, оба остались довольны. Кощей тут же настрочил письмо своему поверенному, Йоханес скрепил сделку как свидетель, а Крепан в уме пересчитал гульдены на нормальные деньги и мысленно приписал еще полтину к приданому дочерей.
