К счастью, появился Елисей и рывком поставил стул на ножки.
Женька, кашляя, мотнула головой в сторону старков. Поняв без слов, Елисей быстро разобрался с супостатами, и птичья стая умчалась в окно.
– Ты как? – спросил Елисей, освобождая Женьку от пут.
– В порядке, – заверила девушка. – Где Михаил Николаевич?
– Внизу, с оборотнем разбирается.
Он вкратце пересказал произошедшие события, и Женька метнулась на выход.
– Ему же помощь нужна! – заорала она на ходу и в коридоре, поскользнувшись на мокром ковре, врезалась в Кощея.
– Вы живы, Михаил Николаевич? – быстро спросила она и, предвосхищая вопрос, заверила: – Мы с Елисеем в норме. Вас не ранили?
– Нет, – бросил Кощей. – Трупы не кусаются.
– Ух ты! Вы его кокнули?
– Само собой. Елисей!
Царевич, выскочивший вслед за Женькой, настороженно замер.
– Меч отдай, – велел Кощей.
Получив меч обратно, он схватил Елисея за подбородок и задрал ему голову вверх.
– Детка, – обратился он к Женьке, – видишь вот эту рану? Его Майлз укусил дней пять назад.
– Тебя покусали?! – Женька развернулась к Елисею.
– И что? – не понял тот, вырываясь из пальцев Кощея. – Подумаешь, куснул этот ненормальный. Он же не бешеный, иначе б я давно загнулся.
– Он оборотень, балда! Оборотень! – попыталась донести сведения Женька.
– Ты чего это на меня орешь? – вспылил Елисей. – Ты мне пока еще не жена!
– Я ею и не буду, если оборотнем станешь!
– Кем?
– Тихо! – рявкнул Кощей и пояснил для Елисея: – Майлз – перевертыш. В полуволка оборачивается. Детка, не ори на него. Начнет нервничать, усугубит ситуацию.
– Это я что, в волка начну перекидываться? – спросил Елисей.
Ему, похоже, идея понравилась.
– Облезешь, – насмешливо хмыкнул Кощей. – Станешь получеловеком, охочим до свежей крови. Не более. Тебя Майлз кусал, а он считается уродом. И потом, в полноценных волков только у нас оборачиваются, а на Западе так, полувыродки.
– При подобных ранах, – тоном лектора продолжил он, – следует напоить пациента вытяжкой «волчьего лыка», к ране приложишь «собачий коготь», и в первое полнолуние привязать к дереву во дворе.
– Зачем? – не поняла Женька.
– А чтобы оборотнем не стал, – охотно объяснил Кощей.
– И что будет в полнолуние? – на всякий случай уточнила Женька.
– Да ничего, – поморщился Кощей. – Судороги, ломка, температура, но, когда переживет пять-шесть неприятных часов, вполне излечится.
– Иначе что? – высокомерно спросил Елисей.
– Иначе каждое полнолуние, а то и чаще, начнешь выходить на охоту. Первыми жертвами, как правило, становятся самые близкие. Затем окрестные крестьяне. Затем им это надоедает, и уже они, в свою очередь, тоже выходят на охоту. Потом шкуру перевертыша пускают на половички и живут счастливо, не опасаясь за детей и животных. Понятно?
– Вполне, – поспешно кивнул Елисей.
Интересный разговор был прерван звуком труб.
Через мост прогрохотала конница царя Еремея, а в холл ворвался сам Илья, на ходу спрыгнув с лошади.
– Это замок или проходной двор! – возмущенно заорал Кощей, глядя в холл через перила, но резко смолк.
Женька увидела краем глаза, как Елисей обрушил ему сзади на шею подобранный у двери тяжелый меч одного из старков. Позвоночник отчетливо хрустнул. Вскрикнув, словно это ее ударили, девушка метнулась и успела подхватить Кощея, беззвучно оседавшего на пол. Удержать, правда, не смогла, но падение смягчила. Впрочем, мертвому Кощею было без разницы.
– Убью! – взревела Женька и бросилась на Елисея.
– Ее околдовали, – кратко пояснил Елисей, схватив брыкающуюся Женьку в охапку и сбегая вниз. – Я сам едва не поддался чарам, но обошлось.
– Околдовали? – недоверчиво переспросил Илья, пытаясь перекричать Женькины проклятия.
– Само собой. Слышишь, что она несет?
– Ясно, – Илья обозрел поле боя, и заключил: – Отличная работа.
Затем он вынул из кошеля на поясе небольшой мешочек с травами и сунул Женьке под нос.
На девушку, едва вдохнула пряный аромат, накатила апатия.
– Эх ты! – уже совершенно спокойно вздохнула она. – А он еще тебя спасал!
Женьке все стало безразлично, и Елисей осторожно усадил ее на мокрый пол. Вокруг мелькали дружинники, все как один здоровые, плечистые, в кольчугах, и разглядывали мертвую нечисть. Елисей рассказывал, как все было, и практически не лгал. Он отдал должное Женькиному героизму, и все, даже Илья, начали поглядывать на девушку с заслуженным уважением. О вмешательстве Кощея он тоже не солгал, однако тут же сообщил, что все это злодей проделал, чтобы спасти собственную шкуру и разделаться с собственными врагами, которые лишь по совпадению оказались и врагами Руси.
