Наконец-то фортуна улыбнулась ей, устроилась работать в портовую столовую и познакомилась с солидным мужчиной. Два счастливых семейных года пролетели как сон – достаток и благополучие, любимая работа, заботливый муж, дочка.
На третий год счастье оборвалось – к ее благоверному внезапно приехала законная жена. Маруся проглотила горечь и отошла в сторонку… А когда отмечали День рождения двоеженца, законная жена в присутствии гостей залепила Марусе пощечину. Муж не заступился. На этом разборка с соперницей закончилась, и законная жена увезла мужа с собой на материк.
Маруся после этого запила, но нашла силы остановиться и вышла раз замуж ещё раз. Но новый муж нещадно бил ее, а потом проломил голову, в результате чего развилась эпилепсия, которая неуклонно прогрессировала, несмотря на лечение.
После очередного эпилептического припадка ее поместили в психоневрологический интернат, а судьбу дочери решили органы опеки, не известив мать о решении. Решили, что женщине с такой тяжелой формой эпилепсии лучше вообще не контактировать с дитем. И Маруся осталась одна-одинешенька – муж исчез, первый ребенок в могиле, второй неизвестно где…
Тетя Маша тоже жила с мужем, у них росли четыре дочки, и они очень хотели мальчика. И, когда, казалось бы, осуществление мечты было уже близко, совсем рядом, у Маши на четвертом месяце беременности проявилась тяжелая шизофрения. Приступы не удавалось компенсировать, и все разрушилось, включая семейное счастье… В итоге этот дом скорби.
У бабы Маши все было проще. Бездетная, работала на стройке, муж умер, ее парализовало после инсульта. Итог тот же.
И вот в скорбной 15-й палате Прокопьевского ПНИ жизнь собрала вместе трёх Маш и одну Тому…
* * *
Как-то после обеда, лежа на кровати, коляски мне так и не выдали, я заметила, что тетя Маруся перебирает свои бумаги. И спросила:
– Что это за бумаги?
– Да это письма – ответы оттуда, где я дочку свою искала, – ответила она грустно.
– Вы ее нашли?
– Пока отовсюду отвечают, что такая не значится. Сколь уже писем переписала и никакого толку – вздохнула тетя Маруся.
– А куда вы писали? – продолжила я расспрос.
– В интернат в Южно-Сахалинске. Она там жила и училась еще, когда я была здорова.
– А сколько ей лет?
– Она уже взрослая… Столько годков прошло…
– Тогда вам непросто будет ее отыскать, она могла выйти замуж и сменить фамилию. И если живет под фамилией мужа, её не найти, – сделала я неутешительный вывод.
– Совсем невозможно найти? – расстроилась тетя Маруся.
– Надо попробовать направить письма в нужные места. – Я вспомнила, как, еще живя в детдоме, смотрела по телевизору передачу, где женщина нашла своего пропавшего сына через Красный Крест.
– Это в какие места?
– Напишите письмо в Красный Крест. Это международная организация, которая имеет доступ во все архивы всех городов во всех странах, включая Советский Союз. Они ваше письмо направят туда, куда нужно, и на их запрос дадут ответ.
– Ты точный адрес Красного Креста знаешь?
– Он всем известен: Москва, Международный комитет Красного Креста. Только свой адрес полностью укажите. На такие письма в Красном Кресте обязательно отвечают. И обязательно организуют поиск вашей дочки по всему СССР, – заверила я тетю Марусю.
Продиктовав тете Марусе текст письма, я подумала про себя, что даже самая слабая надежда все ж лучше безысходной тоски. По себе знаю – каково это, когда тебя по уши затягивает тягучий омут безнадежности, высасывающий душу и выдавливающий жизненные силы.
А тетя Маруся после отправки письма в Красный Крест начала считать дни и ежедневно спрашивать, была ли почта и есть ли что для Диборских? Шли дни, месяцы, менялись сезоны, но ответа все не было. Прошло два с половиной года. Маруся терпеливо ждала.
* * *
Ответ с адресом Марусиной дочки пришел в 1977-м. Такой поиск – дело долгое, поэтапное, многоступенчатое. Сотрудники Красного Креста переслали Марусин запрос в уголовный розыск Кемеровской области, потребовав разобраться и разыскать дочь, а угрозыск навёл справки по своим каналам, обращаясь в региональные отделения милиции и организации. Человек не иголка – нашелся!
