– Нет, просто вытащил из стены. Подумал – пригодится.
– Не пригодилось?
– Пока нет.
– Понятно… Кто мог бы подтвердить ваше участие в подавлении мятежа?
Глеб задумался.
– Боюсь, что… Видите ли, я не стал говорить, что я русский. В отряде меня знали как Дуайта.
– Как звали командира отряда?
– Майкл Стюарт. Дурачась, мы обращались к нему «Ваше величество»…
– У вас есть основания полагать, что это не было его настоящим именем?
Глеб пожал плечами.
– Оснований нет. Но почему-то мне так кажется.
– Хорошо. Подробнее об этом мы поговорим позже. Что вы скажете об этом ноже? – следователь развернул салфетку.
– Это близнец моего, – сказал Глеб, присматриваясь. – Явно делали на одном заводе.
– На этом ноже следы крови, их можно увидеть, – показал следователь. – Раны на телах самого (следователь брезгливо поморщился) и секретарши нанесены именно этим оружием.
– А двое других? – спросил Глеб.
Мистер Ланн помедлил.
– Застрелены. И мы поначалу думали, что из этого револьвера.
– Так. И… что?
– Не из этого. Калибр тот же, но форма пули другая, рубашка из другого материала…
– Тогда в чем дело?
– Этот нож найден в вашей каюте, – сказал следователь.
– Но вы же не думаете… – у Глеба было чувство, будто его ударили под дых.
– Думаю. Мне за это платят. За то, что я думаю.
– Вы же понимаете, что я хочу сказать. Нелепо тащить в каюту окровавленный нож, когда океан рядом – на расстоянии броска…
– Бывает все, – сказал следователь. – Убийство четверых, да еще прошедшее негладко, – это серьезная встряска, и глупостей наделать очень легко. С другой стороны, умные преступники иногда пользуются таким приемом: демонстративно подбрасывают себе улики ими же совершенного преступления… Само по себе подобное, – следователь опять брезгливо коснулся ножа, – не усиливает и не ослабляет наших подозрений… Вы ведь знаете, почему оказались в числе главных подозреваемых?
– У меня нет алиби.
– Нет алиби – раз. Вы сели на судно в последний момент и почти без багажа – два. На руках у вас необычно крупная сумма наличных денег – три. Все, что вы сообщили о себе, практически невозможно проверить – четыре…
– Простите, сэр…
– Минуту. Есть два обстоятельства, которые свидетельствуют в вашу пользу: полнейшее отсутствие следов крови на одежде – раз; вы практически не имели возможности пройти из каюты Фостера в вашу, не попав кому-либо на глаза. Это два. Понятно, что и то, и другое – мелочь… Но есть еще одно: чутье старой ищейки. Я задал себе вопрос: допустим, найдутся свидетели, которые вас видели, или появится какая-то важная улика: да, вот этот молодой человек или его сообщница и есть убийцы того мерзавца… И я понял, что не поверю ни свидетелям, ни улике. Тот же нож: я не знаю, подбросили его именно в вашу каюту наугад или целенаправленно? Но я убежден, что именно подбросили…
– Спасибо, – сказал Глеб.
– Впрочем, если отсеются все остальные, а на дне сита останетесь только вы…
– Это невозможно, – сказал Глеб. – Клянусь, я их не убивал.
– Их? – уточнил следователь, и Глеб его понял.
– Да, – он пристально посмотрел следователю в глаза. – Их я не убивал.
Следователь помолчал.
– А что вы говорили насчет войны? – вдруг спросил он.
– Какой войны?
– Вот и я хотел бы знать – какой? Вы сказали, что вернетесь в Палладию, если начнется война…
– Понял. Это просто цитата. У моих родителей был друг, который как-то сказал, что в жизни достаточно двух, но нерушимых и безоговорочных заповедей: «Не лги», – и: «Если начнется война, просись в морскую пехоту».
Следователь взял карандаш, покрутил в пальцах, тупым концом поводил по столу, выписывая какой-то изощренный вензель. Сказал, не поднимая глаз:
– Ну, первую-то заповедь вы нарушили…
– Боюсь, я в большей степени нарушил вторую, – сказал Глеб.
– Вот как? – негромко удивился следователь. – Я буду думать над этим вашим замечанием… Забирайте свой арсенал.
– Могу идти?
– Да. Ваш номер в «Рэндале»?
– Тридцать седьмой.
– Хорошо. И еще одна просьба, князь: старайтесь не замечать моих людей, которые будут ходить за вами.
– А это зачем?
– Нужно же нам найти настоящего убийцу? Пусть думают, что вы всерьез под подозрением, что мы проглотили их приманку. Вполне возможно, что они или попробуют подсунуть нам что-то еще, или дернут за леску…
