Вторая ветка: Корабль не просто разумен, а помогает осознанно. Сам за собой подбирает.
Только в этом случае флот имеет боевую единицу, адмирал не подписывает лишние похоронки, а командир корабля живет более месяца. Ну или сколько там надо будет корабельному мозгу, чтобы подстроить несчастный случай неугодным людишкам.
Как научить кошку жрать горчицу?
Элементарно, Ватсон!
Но ведь разумная кошка, вместо вылизывания, пожалуй, отвесит неиллюзорных живодерам-экспериментаторам.
Правильно, Ватсон. Нам же только и надо — иметь доказательство, что кошка разумна.
Так ведь истерика подопытного сама по себе ничего не докажет. Был же опыт: красная лампочка — электрошок, зеленая — банан. Когда случайно включили обе, обезьяна заверещала и принялась плеваться в экзаменаторов.
Значит, Ватсон, требуется так построить ситуацию, чтобы обидеться могло только разумное существо. Если поймет, что его обидели — вот оно и доказательство разумности.
А дальше — как эсэсовцы?
Вообще-то, Ватсон, лунный ландшафт вместо сорока домов улицы Мира вы тоже наблюдали. Вы же мой внутренний голос. И кто на борту эсэсовец, еще бо-о-ольшой вопрос.
Но теперь-то защита от кошки худо-бедно обеспечена прошивкой в ядре. Можно отключить ядро от механизмов или совсем парализовать. Помощи от такого кораблика уже не будет, но хотя бы базу бунтарь не разнесет.
Правильно, Ватсон. Но вот на борту кошки в этот момент керосинчика хлебнут по полной…
* * *
— Полный ход, циркуляция к осту, поражение целей внутри циркуляции главным калибром — курс на экран, распределение башен доложить.
— Первая и вторая — цель три. Третья и четвертая — цель четыре.
— Курс вижу. Курс принимаю. Распределение целей принимаю. Начало маневра через одну минуту…
Надо было беспокоиться сразу! Человек оказался неожиданно умным. Например, поднявшись на борт, не затребовал аватару корабля к себе, чтобы отдавать приказы через нее. Человек не вертел головой, не охал и не ахал, выслушивая, на что способен линкор.
И еще — человек довольно быстро научился отдавать приказы с ограничениями. Подловить его буквоедским выполнением приказа получалось только раз в день. А ведь неделю назад новый командир «Новороссийска» каждый час приказывал что-нибудь этакое, что при буквальном выполнении оказывалось вредным, опасным, даже разрушительным. Спохватившись, человек верещал: «Дробь!!!» и активировал кнут. Ошибка человеческая радовала, но после пары десятков ударов кнута — сама мысль извратить очередной приказ вызывала неприятное зудение во всем объеме корабля. Как будто бы все чесалось — но изнутри.
Самое главное — человек первым делом приказал выходить в море! Двигаться! Чувствовать скулами набегающий поток; слышать визг и треск салаки под термоклином; ловить антеннами перепляс разрядов и сообщений!
Корабль и в самом деле стоял на приколе слишком давно. Человек это понял и «бросил кость», «сделал шаг навстречу» — как там еще это называлось в их языке — запутанном, напичканном бессмысленными ассоциациями.
Джулия и радовалась пробежке — ну не называть же походом жалкие полтысячи миль по Черному Морю, да еще и в «бархатный сезон»! — и злилась, что удовольствие это от вражеской подачки.
* * *
— Подачки твои засунь в ж… Откуда взял! Пока я мужа не позвала!
— Тамара Степановна, мне деду Юрию так и сказать?
— Какому еще деду… Юрка???
— Дедушка мой, Юрий Сергеевич, просил кланяться. Был у него неделю как, вот передавал он…
— Так, стоять. Где был?
— Ну так в Рожке, он же там всегда жил, как уволился с пункта.
— И не забыл же! И вишневка… Бог с тобой, дитенок. Садись, не буду уже ругаться… Давай, рожай — чего будешь просить?
— Ну…
— Только не бреши, шо ничего не надо. Ты ж видишь — дед вишневки не пожалел! Стало быть, ожидает нас казенный дом — и много-много дополнительных затрах.
— Тамара Степановна, надо проекцию с «Новороссийска» осмотреть.
— Сто раз осматривали, кровь брали. Девка и девка. Если есть различие, так оно глубже клеточного уровня. Станислава Лема читал — «Солярис»?
— Ага. Дед тоже про него упоминал.
— Ну так еще раз перечитай и не делай мне беременный мозг.
