И видимо слова кота, как бы глупо это не звучало, подстегнули моего друга. Решительность и смелость он проявил завидную: полчаса простоял в ожидании перед входом в театр, на виду у всех, с розой в руках; подошел к своей музе, несмотря даже на то, что в тот день она пришла не одна, а с мамой, и, собственно, познакомился. А потом возник тот вакуум между воображаемым и действительным, который заполняется отнюдь не любовью, а неловким молчанием. Оно быстро становится тяжелым, а поскольку новые мысли в реальном времени вследствие ограниченности буфера родятся с трудом, спасение находится в лихорадочном переборе существующих скриптов.
Чтобы хоть как-то развеять возникшее напряжение мой друг засыпал девушку клише и шаблонами на уровне «как вам, сударыня, нынче погодка?». Ну что поделать, собственного опыта у него еще не было, а скрипты, основанные по всей видимости на каких-то пассивно воспринятых, устаревших и обрывочных данных, оказались весьма невысокого качества. Называл он ее упорно на «Вы» и именно так как она представилась вначале — полным именем. Короче, завершая их первую же встречу, девушка сказала, что он как будто из средних веков явился, а он никогда и представить себе не мог, что дама сердца назовет его рыцарем и прозвучит это в форме упрека. Не по программе это как-то, не по сценарию.
Он обещал ей измениться, а она не дала ему шанса. Еще год не оставлял он своего к ней чувства, продолжал посещать театр и занимать привычное место в паре рядов за ней, продолжал любоваться ею и кромсать себя изнутри безответной любовью. Иногда попадался ей на глаза, иногда делал попытки заговорить с ней, но всякий раз натыкался на стену пренебрежения и наконец сдался. И надломилось что-то у него в душе. Все как-то резко стало безразлично. Вы, психологи, называете это фрустрацией. И слово-то какое — гадкое, прям всю суть ощущения передает.
Андройд сказал бы, что боль — это пассивная обратная связь, которая означает «ибо не х… х-хорошо»: совать пальцы в розетку, например, или безоглядно влюбляться. Впрочем, мой друг, с его же слов, задним умом был крепок и когда боль поутихла дал своему опыту и активную обратную связь:
«Если девушка нравится, но ты по тем или иным причинам не говоришь ей об этом сразу, то впоследствии начинаешь о ней думать, ведешь с ней мысленный диалог, сам придумываешь ее реплики в ответ на твои слова и быстро влюбляешься, но не в нее, а в тот ее восхитительный образ, который создал у себя в голове. Со временем влюбленности объект воздыханий как-то незаметно становится эталоном для сравнения со всеми остальными и всякий раз неизбежно выигрывает в этом сравнении. Девушка, точнее ее образ, становиться единственным объектом устремлений, а вместе с тем появляется страх ее упустить — она становится смыслом жизни, обреченным на провал. Во-первых, потому что ее реальный и вымышленный образ не соответствуют, а во-вторых, так как сам факт влюбленности вносит дисбаланс в начало отношений, ведь ты в нее заочно влюблен, а она о тебе даже думать не думала; тебе кажется, что ты знаешь о ней достаточно и готов для нее на все, а она не готова принять и малой толики этого от почти незнакомого ей человека. А самое обидное, что настойчивость в таких обстоятельствах выглядит как навязчивость, если не как преследование. И правда в этот момент на стороне девушки, а тебе надо бы снять розовые очки и вернуться к линзам на минус четыре, чтобы понять, что нужно заявлять о своих симпатиях без задержки и стремиться узнать девушку такой, какая она есть на самом деле, а не создавать ее воображаемый образ».
В последствии я рассказал эту историю Андройду. Хотел сделать ему приятное, мол вот пример того, как человек работает над своими программами по его алгоритму.
«Ну, ну…”, — только и сказал он.
«Что?», — удивился я его скепсису.
«Я просто не понимаю зачем менять свое программное обеспечение, если оно вполне рабочее? Ведь он и нашел ее среди тысяч других, и решился, и подошел, и познакомился. Свою часть программы установления отношений он выполнил, просто уперся в неприятие от соответствующей программы данной конкретной девушки. Это ничего не значит. Может другая бы оценила и его волнение, и обращение на „Вы“ и эдакую старомодную романтику?».
