— Вы безумны, мистер Коэн. У вас бред! — забеспокоился Главврач.
— Не хочет ли он в этом бреду сказать, что я обольщала арифмометр? — вне себя от возмущения воскликнула Сестра.
— Такая гипотеза может многое объяснить, если я, конечно, не ошибаюсь, — заметил, ухмыляясь, врач.
— Вы не ошибаетесь, доктор, — подтвердил Коэн.
— Но откуда эта особь может знать, что произошло с другой особью в Корнуэлле? — вне себя от возмущения вопрошала Сестра.
— Я биологически связан с профессором Коэном, представляя его здесь, как была связана со своим биоустройством Коэлли.
— Разбирайтесь с этими арифмометрами или биоустройствами сами, — высокомерно бросила разгневанная Сестра, покидая палату.
Главный врач проводил ее насмешливым взглядом.
— И чему их учат в разведшколе! — сказал он, садясь напротив Коэна.
— Ваша информация представляет еще больший интерес, чем исследование предполагаемого мутанта, — и, расправив усы, он устремил на загадочное существо внимательный, пронизывающий взгляд.
Благородство, гордость, смелость,
Пренебреженье к пришлым белым.
Быстрый Бизон, вождь индейского племени из ближней к военной базе Корнуэлл резервации, вернулся с охоты, спешился, отдал коня и охотничьи трофеи сыну, узнав от него, что его ждет белый гость из Корнуэлла.
Неторопливо величавой походкой вошел вождь в открывшуюся со скрипом дверь, церемонно молча поздоровался за руку со знакомым военным кинооператором базы и уселся напротив него у тлеющего посередине помещения костра. Дым уходил в отверстие потолка, вернее крыши.
По его знаку темнолицая женщина с иссиня черными, заплетенными в косички волосами подала вождю две трубки, набитые табаком. Хозяин дружески протянул одну из них гостю. Тот знал, что отказаться нельзя, и, затянувшись слишком крепким для него табаком, закашлялся. В полном молчании попробовал еще раз. И только когда кинооператор пришел в себя от угощения, Быстрый Бизон безразличным тоном спросил:
— Что привело Охотника за всем, что можно снять, в вигвам Быстрого Бизона?
— Уверенность, что нет более гордого, отважного и верного вождя, чем Быстрый Бизон. Только ему можно доверить великую тайну всего человечества.
— И гость знает ее? — как бы между прочим, спросил вождь, впившись в гостя глазами.
— Не только знаю, но принес ее вождю на сохранение на пятьдесят лет.
— Уже двести лет как белокожие пришли в наши прерии, люди племени Быстрого Бизона не живут так долго.
— Я говорю о племенах всей Земли.
Индеец глубоко затянулся и выпустил такой клуб дыма, что он столбом устремился к отверстию в потолке.
— Их очень много. Больше, чем цветов весной в прерии.
— Скорее, колючих кактусов, норовящих в пустыне любого уколоть.
— И все дороги становятся тропами войны, — заключил вождь.
— Вот этого больше всего испугались большие начальники, когда наша пушка сбила летевшую в небе маленькую луну.
— С маленькими шестипалыми людьми, — добавил индеец.
— Как можно рассмотреть? Ведь далеко стоял.
— Быстрого Бизона в детстве звали Птичий Глаз.
— В катушке, которую я прошу хранить пятьдесят лет, он разглядит, что маленькие люди — не люди и живут на другой Земле у иной звезды. Она светит им, как наше солнце.
— Большие начальники боятся, что маленькие шестипалые люди придут на Землю и поступят с ними так, как сами они двести лет назад — отнимут у живших здесь их землю.
— Быстрый Бизон верно говорит про начальников. Они судят по себе, стремясь захватить все больше, загнав хозяев здешней земли в резервации, страшатся, что шестипалые умнее их и будут держать их в скотских загонах. И подобно страусу со страху прячут они голову в песок. Словно скрыв появление звездных людей, они избавятся от них! И приказано у нас сжечь все, напоминающее шестипалых, запугать всех, кто видел их, заставляя считать, что ничего этого не было. Я снял много катушек о шестипалых и их корабле, и все их для вила сжег, все, кроме одной, которую сохранит для людей будущего самый смелый, самый мудрый из вождей. Пусть Быстрый Бизон возьмет эту катушку. Она прольет свет тем, кто познать хочет Великий звездный путь, что серебрится ночью в небе.
