Славный инспектор едва ли пребывал в религиозном или эстетическом настроении, поскольку нес на своих широких плечах тяжкое бремя официальной ответственности, но, даже будучи поглощенным сугубо земными делами, он не мог оставаться равнодушным к красотам пейзажа.
Автомобиль, казалось, взбирался по узкой извилистой дороге к небу. Впереди маячили сказочные видения зубчатых стен, крепостных валов и шпилей, обрамленных зеленой листвой и увенчанных бело-голубыми облаками. Далеко внизу мерцала голубая лента Гудзона, усеянная белыми точками суденышек. Инспектор жадно набирал в легкие воздух, напоенный ароматами хвои и цветов, яркое солнце Согревало его, а прохладный апрельский ветерок ерошил седые волосы. Несмотря на все преступления, такой вид заставляет человека радоваться жизни, думал Тамм. Это был его шестой визит в «Гамлет» — невероятную резиденцию мистера Друри Лейна, которая с каждым разом нравилась ему все больше и больше.
Остановившись у знакомого мостика — аванпоста поместья Друри Лейна, — инспектор весело махнул рукой часовому — румяному старичку, расплывшемуся в улыбке.
— Привет! — крикнул Тамм. — Надеюсь, мистер Лейн дома в это прекрасное воскресенье?
— Да, сэр, — пискнул смотритель моста. — Проезжайте, инспектор. Мистер Друри говорит, что вы всегда желанный гость. — Приковыляв к мосту, он открыл скрипучие ворота и указал на маленькую деревянную эстакаду.
Инспектор удовлетворенно вздохнул и нажал на акселератор. Территория была хорошо ему знакома — аккуратная гравиевая дорога, зеленая роща и внезапно открывшееся пространство перед замком. Сам замок служил кульминацией не только цепочки крутых утесов, возвышавшихся на сотни футов над Гудзоном, но и вдохновения мистера Друри Лейна.
Его замысел был осмеян критиками, архитектура подверглась уничижительному фырканью молодых людей, недавно окончивших Массачусетский технологический институт, на чьих чертежных досках красовались проекты бетонных крепостей со стальными шпилями высотой в милю. Самого автора именовали старомодным чудаком, ходячим анахронизмом и напыщенным фигляром — последнее определение было дано театральным критиком новой школы, для которого любой драматург ранее Юджина О'Нила[15] и любой актер ранее Лесли Хауарда[16] был «ничтожеством», «архаизмом» и «венским шницелем».
И тем не менее поместье существовало — с его обширными ухоженными садами, аккуратными тисами, елизаветинской деревней, состоящей из островерхих коттеджей и мощеных аллей, рвом с водой, подъемным мостом и, главное, самим замком. Это был кусочек доброй старой Англии XVI века — идеальная декорация для джентльмена на покое, живущего среди реликтов своего прошлого — прошлого, которое было посвящено увековечению бессмертных драм и принесло упомянутому джентльмену огромное состояние, великую славу и столь же безмерное счастье.
Таким было жилище мистера Друри Лейна — покинувшего свой трон императора актеров. И как бы ни относились к нему нью-йоркские сверхрациональные олухи, думал инспектор Тамм, когда другой старик распахнул перед ним железную дверь в высокой каменной стене, окружающей поместье, здесь царили красота, мир и покой, столь желанные после суетливой атмосферы города.
Внезапно инспектор нажал на тормоз, и автомобиль со скрипом остановился. Футах в двадцати с левой стороны возникло удивительное видение — тюльпановый сад, в центре которого усмехался каменный Ариэль,[17] разбрызгивающий воду. Однако внимание инспектора привлекло существо, склонившееся над чашей фонтана, чья коричневая узловатая рука плескалась в воде. Несмотря на давнее знакомство с мистером Друри Лейном и его окружением, Тамм никогда не мог справиться с ощущением нереальности при взгляде на похожего на гнома старика — сморщенного, лысого, с бакенбардами, горбом на спине и в кожаном фартуке, превращающем его в карикатуру на кузнеца. Древний горбун поднял голову, и его маленькие глазки сверкнули.
— Эй, Куоси! — окликнул инспектор. — Что вы делаете?
Куоси, служивший главным реликтом прошлого Друри Лейна, поскольку в течение сорока лет был его гримером и парикмахером, положил короткие руки на кривые бедра.
