Адмирал развивал эту идею не только в собрании флагманов и капитанов, но и перед портовыми чинами до вольнонаемных шкиперов буксирных баркасов включительно.
В результате 27 февраля вся эскадра вышла на внешний рейд, за время утренней полной воды в промежуток 2 '/2 часа, а вернулась, т. е. вошла в гавань, с 5 до 7 ч. вечера (вечерняя полная вода). Мы смотрели и глазам не верили.
— Да это не портовые баркасы, а тигры! — восхищалась молодежь на «Ангаре». — Кидаются, хватают, тащат, бросают, торопятся к следующему!..
Действительно, можно было полюбоваться.
Неприятель скрылся бесследно. Эскадра, выйдя в море, занималась только эволюциями. Адмирал Макаров тотчас по прибытии в Порт-Артур объявил приказами диспозиции походного и боевого строя. В тех же приказах были даны общие руководящие правила для действия артиллерией и маневрирования отдельных судов в тех или иных обстоятельствах боя. До сих пор этого не было. За отсутствием неприятеля производились, как бы в мирное время, маневры. Результат получился довольно неожиданный и далеко не утешительный. Два броненосца имели столкновение. «Севастополю», как говорят, изрядно попало в корму, но об этом не приказано было распространяться («Севастополь» был протаранен «Пересветом». По счастью, настоящей пробоины не получилось, а только щель в разошедшихся листах обшивки, да еще была погнута одна из лопастей правого гребного винта, которую пришлось менять при посредстве кессона-колокола. Однако и «Пересвету» столкновение не прошло даром — он свернул себе на сторону (правда, слегка) таран и получил течь в носовой части. Починили. «Севастополь» не остался в долгу и ткнул «Полтаву», тоже наградив ее щелью…).
— Вот они — результаты вооруженного резерва! — злобно ворчали некоторые. — Воевать собрались, а в строю ходить не умеют! Вывели в море плавучие казармы!..
— Макаров научит!
— Дал бы Бог сроку!..
Вместе с адмиралом приехали не только корабельные инженеры и мастеровые Балтийского завода, но также и другие специалисты, как, например, полковник М. и с ним целая партия рабочих с орудийного Обуховского. Все сразу зашевелилось. Энергично двинулась постройка кессона для «Цесаревича», до того бывшая под сомнением; старый кессон «Ретвизана» признали негодным и строили новый; в артиллерийских складах, где в полном пренебрежении валялись орудия и части их установок, забранные еще в 1900 году из тянь-тзинского арсенала, начали разбираться, и кое-что, пропавшее бесследно, сделав вновь в мастерских порта, предоставили на сухопутную оборону до 40 орудий; на батарее Электрического утеса учинили со станками что-то такое, благодаря чему возможный угол обстрела орудий увеличился на 5°… Немало поработали также вольные техники и водолазы ревельской спасательной компании… Адмирал, как ни быстро собрался в путь-дорогу, ничего не забыл, обо всем вспомнил…
День 1 марта был для меня днем радости. Я был приглашен к завтраку, на «Петропавловск», после которого адмирал увел меня в свой кабинет и, со свойственной ему краткостью и прямолинейностью, изложил суть дела.
— Уезжая из Петербурга, я имел сведения, что вы командуете миноносцем, а зная ваш нрав, был уверен, что этого назначения вы не променяете ни на какое другое. Набирая штаб, на вас не рассчитывал. Оказалось иначе; но теперь все подходящие для вас места у меня заняты. Штатного места нет. Хотите причислиться? Все-таки лучше транспорта, а я буду очень рад.
Извинившись за откровенность, я ответил не менее категорично, что в такое время «быть причисленным» к штабу без определенных занятий я не хотел бы, что за высокими местами не гонюсь, а просил бы только о назначении на боевой корабль, все равно в каком звании.
— Заранее знал ответ! Неисправим, хоть брось! — засмеялся адмирал, махнув рукой. — Ну так вот: свободного миноносца сейчас ни одного нет, но кое-что тут надо освежить; открываются вакансии; ступайте к Михал Палычу (Контр-адмирал М. П. Молас был начальником штаба С. О. Макарова и вместе с ним погиб на «Петропавловске».); он что-то придумал… А жаль!.. Так решительно не хотите быть «по особымпоручениям»?.. Ваше дело…
