- Во! - костлявый палец, такой же бледный, как и Кощеево лицо, наставительно уткнулся в небо. - Так-то лучше. А то я, можно подумать, воев не видал... Вам, как дело закончите, в баньке попариться, мёду испить, молодуху какую на сене повалять... А не сидеть со стариком, на солнышке греться.
Князь помолчал, глядя на небо, потом перевёл взгляд на Гусева:
- Ну?
Сергей задумался: вопросов хватало. Знать хотелось многое. Может даже очень многое. И с чего начать?.. Наконец, кое-как определившись с очерёдностью Серёга открыл рот...
И спросил совсем не то, что собирался:
- Вот скажи, Кощей, как так получилось, что когда за нами эти, - он мотнул головой в сторону, обозначая гитлеровцев, - гнались и стреляли, как они в бочку-то не попали? Ну, ту, что ты грузить помогал? С бензином? Я потом, когда имущество передавал, смотрел: уж раза два точно должны были...
- Попали, - хмыкнул князь. - И не два, а три. И в меня тоже, - он помолчал. - Неплохая штука эти ваши огнеплюйные громыхалки. Сильно бьют. Сильнее стрелы калёной, - и Кощей прикрыл глаза, то ли представляя, где и когда в его время такие вот... огнеплюйные громыхалки могли пригодиться, то ли вспоминая калёные стрелы.
- Подожди, - нахмурился капитан. - А как же тогда... и-и ты и-и... бочка?
- А Сила на что? - князь оторвался от своих мечтаний и посмотрел на Гусева. - Это чтобы погоню отсечь, её маловато было, а тебя и бочку прикрыть -- так в самый раз.
- Вот как... - Сергей завис, пытаясь сообразить, что в только что прозвучавших словах ему не понравилось, а потом, поняв, вскинулся: - Погоди! Ты сказал, меня и бочку прикрыть, так?
Кощей кивнул, угукнув при этом.
- А попали, - Гусев повернулся к князю всем телом, - сказал, в бочку и в тебя, так?
- Так, - согласился князь. - И что?
- Но ты ж неприкрыт, получается, был?.. И в тебя попали?
- Ну да...
Сергей откинулся на спинку скамейки, запрокинул голову и не мигая уставился на закрывающее солнце облачко, отсюда, с земли похожее на маленького пушистого медвежонка...
Полковник Колычев вернулся из Москвы только через два дня, после обеда, сразу же вызвал к себе Гусева и князя и первым делом предложил Кощею поступить на службу в Главное управление государственной безопасности.
Князь какое-то время смотрел на него, как показалось Гусеву, с подозрением -- а не шутит ли, потом покачал головой. Мол, нельзя. Невместно. Не по чину. Водяные с кикиморами засмеют.
Сергей хотел было спросить, откуда им взяться, но потом вспомнил лешего (которому, между прочим, обещал при каждом заходе в лес кланяться!) и промолчал.
А вот Командир, похоже, что-то такое знал, потому что не стал задавать никаких дополнительных вопросов, а снова предложил князю поступить на службу в ГБ, но уже в звании комиссара третьего ранга (Гусев, услышав это, аж присвистнул мысленно). Кощей опять сначала молчал -- то ли думал, не согласиться ли, то ли ещё что -- а потом принялся объяснять:
- Ты, полковник, сам подумай: вот возьмёт кто и предложит князю вашему к тебе в подчинение пойти. Помощником. Он пойдёт?
Сергей от такого сравнения слегка охренел, и Командир, судя по выражению лица, тоже, однако он (Командир) потом быстро пришёл в себя и... Ну, тут хотелось бы сказать, "потребовал", особенно после таких слов о товарище Сталине, однако же...
Однако же. Однако же -- попросил. Метнув в Гусева сердитый взгляд ("Почему не узнал и не доложил?"), Иван Петрович внешне совершенно спокойно поинтересовался у союзника: а почему, собственно, невместно? Да. А князь ему и ответил...
Да. Ответил. И если это не был бред контуженого, то тогда...
А что тогда? А ничего! Просто жили с древних времён на одной земле и люди, и нелюди. Люди -- потому как а где им ещё жить? Нелюди -- потому как их земля породила, чтобы от ворогов её заслонять. Мать-Земля. Так её тогда называли. Да и сейчас, бывает, так же зовут.
Вот и заслоняли. Горыныч -- тот на Полдень глядел, ему над степью удобнее летать было, чем над лесом или даже над морем. Лиса, которая и Премудрая, и Прекрасная, и Баба-Яга, и -- много позже -- Патрикеевна, та на Закат смотрела. Сам же Кощей за Полуночью следил. Ну и, понятное дело, по сторонам тоже поглядывали. Слабых ворогов сами шугали, а ежели вдруг кто сильный приходил, то тогда собирались в един кулак да ещё помощников своих подтягивали. Не богов, нет -- те своими делами занимались, за людьми приглядывая.
