— Всем надеть каски. — И после небольшой паузы добавил: — Мы идем в составе головной походной заставы. Соблюдать строжайшую дисциплину и быть в постоянной боевой готовности.
Стемнело, когда взвод вошел в ночной Сталинград. Кругом было тихо и безлюдно. Только гулко стучали по мостовым солдатские сапоги да мощные прожекторы беззвучно шарили своими длинными щупальцами по звездному небу. Фронт был уже недалеко, изредка сюда доносилась глухая артиллерийская канонада.
Первые полтора десятка километров преодолели сравнительно легко, бойцы даже не успели почувствовать усталости. Когда вышли из города, объявили привал. В это время колонну догнали грузовые автомобили и остановились неподалеку. После короткого отдыха, к радости всех, последовала команда: «По машинам!» Бойцы быстро разместились в грузовиках. Многие тут же задремали, привалившись друг к другу. Часа через два машины свернули к обочине, бойцы снова зашагали по дороге.
Душная, но все-таки не знойная ночь сменилась нестерпимо жарким днем. Нещадно палило июльское солнце, обжигая лица шагавших в клубах пыли бойцов и командиров. От пота на гимнастерках выступила соль, и они задубели, натирали тело. Скрипел песок на зубах, трескались губы. Люди задыхались. А вблизи ни единого деревца, ни озерка, ни колодца. Всюду, куда ни падал взгляд, лишь ковыль, да полынь, да шныряющие в них суслики. Всех одолевала нестерпимая жажда. Бесконечная дорога лениво ползла по степи. А сотни бойцов шагали и шагали вперед, в неизвестность. Клубы пыли обволакивали колонну так плотно, что трудно было рассмотреть рядом идущего. Вдруг Губкин заметил, как Глушковский пошатнулся и грузно осел на обочину дороги. Лейтенант подбежал к нему и, с трудом расцепив солдату стиснутые зубы, влил несколько глотков воды. Глушковский открыл глаза.
— Что, брат, устал? — сочувственно спросил Губкин.
— Сил совсем нет, — признался Глушковский, еле шевеля черными потрескавшимися губами.
— Ничего, сейчас что-нибудь придумаем, — ободрил его комвзвода и, подозвав Ахметова и Образцова, попросил их помочь товарищу.
Глушковский поднялся и, опираясь на плечи друзей, зашагал за колонной.
Наконец долгожданный привал, рядом с дорогой балка с кустарником, а на возвышенности — домик с колодцем. Бойцы наполняли водой фляги, котелки, даже каски и, захлебываясь, жадно пили. Двадцать минут, отведенные для отдыха, пролетели незаметно. Перемотав портянки, солдаты заняли свои места в строю. Все вновь пришло в движение.
Длинной лентой колыхалась колонна людей по дороге, которой, кажется, не было конца. Бойцы ступали тяжело: несли на себе по два комплекта боеприпасов, на два дня продуктов, скатку, полный вещевой мешок. На ремне — несколько гранат в чехлах, патроны в подсумках, саперная лопатка, фляга с водой, на боку — противогаз. Полная солдатская выкладка весила, казалось, тонну.
В колонне давно не слышно смеха, голоса почти смолкли. Лишь приближающийся гул отдаленного боя нарушал тишину. Люди старались беречь силы, предчувствуя, что впереди их ждут нелегкие испытания.
На краю степи медленно догорал багровый закат. Казалось, вся степь пламенеет. Незаметно на землю опустилась ночь. Вместе с ней наступило затишье. Кто-то нечаянно брякнул котелком, гулкий звук прокатился далеко по степи. В иссиня-черном небе показалась луна и словно застыла на месте, освещая растянувшуюся по дороге колонну.
По колонне передали, что привал будет, как только подойдет кухня с ужином. А идти с каждой минутой становилось все труднее: ночь не принесла прохлады и по-прежнему давила духота.
Вокруг стояла тишина, только время от времени можно было услышать легкое позвякивание саперной лопатки или котелка о приклад винтовки.
Губкин внешне совсем не здоровяк, но он считал себя выносливым, и даже у него временами в глазах появлялись разноцветные круги, свинцовой тяжестью наливалась голова. Чтобы отвлечься от усталости, подсчитывал, когда дойдет его письмо к Асе, которое он послал из Сталинграда. Да и Глушковский не выходил у него из головы: он был единственным во взводе, кто так тяжело переносил походные трудности и изнуряющую жару. Поравнявшись с Глушковским, Губкин протянул руку, чтобы взять его винтовку, но тот слабым голосом сказал:
