— Наблюдатель был задержан и допрошен. Гусак Алексей Сергеевич, 1977 года рождения, проживает по улице Бестужева-Рюмина, дом 37…
— Хм… Ваш тезка, мой сосед, — иронически отметил Борис Олегович.
— Сотрудник фирмы "Татьяна". Задание получил от Виктора-второго — это Терещенко Виктор Владимирович, нынешний начальник охраны "Татьяны", 1971 года рождения, Полтавская, 24, квартира 6.
— Такие мальчишки вместо Короля Артура? М-да, теряет марку господин Манохин…
— Терещенко, предположительно, получил приказ на эту слежку от Манохина лично.
— Непродуманный поступок со стороны Манохина, — обронил Дубов и поиграл желваками. — И что же сей юноша успел выследить?
— Место жительства, место работы, регулярные маршруты следования, личности сотрудников, описания внешности отдельных посетителей фирмы, адреса родителей и, предположительно, друзей — два адреса, без номеров квартир и фамилий. Наблюдения вел с 14 октября, в одиночку, без сменщика.
— Дилетанты… Что же вы его раньше не засекли?
— Хитрый. Лера его приметила ещё два дня назад, когда начала работать по Иващенко — он чинил во дворе фирмы АСДИК четыреста седьмой "Москвич". Там постоянно люди возятся с машинами, гаражики-сараюшки. А сегодня поймала на горячем.
— Поблагодарите от моего имени… Кто проводил допрос?
— Евженко Александр.
— Вам не кажется, Алексей, что братья Евженко несколько… м-м… грубоваты?
— Не беспокойтесь, Борис Олегович, клиент через неделю будет бегать.
— Надеюсь, не за Анной Георгиевной… Но, между прочим, охрану вы от меня отвлекли, Алексей.
— На три минуты двадцать секунд. Виноват, Борис Олегович. Ситуация потребовала.
— Полагаю. Тем не менее, не будем считать это прецедентом, Алексей…
И достаточно. Алексей ревностен и чуток. В данном случае чутье подсказало ему правильное решение.
* * *
Вечером в четверг Манохин пришел домой поздно, гораздо позже обычного. Валентина уже и злиться перестала — всерьез обеспокоилась, не случилось ли с мужем чего.
Измены она не боялась. Но у Евгения Борисовича стало пошаливать сердце. Вот это и тревожило.
Когда, наконец, щелкнул замок, она выскочила в коридор — ибессильно прислонилась к двери: муж как ни в чем не бывало снимал туфли.
— И где ты, друг мой дорогой, ошивался?
— В больнице был. У сотрудника.
— А позвонить?
— Не до того было.
— Что-то ты мне не нравишься. Выпил, что ли?
— Немного. Не волнуйся.
— Я не волнуюсь. И с чего это тебя к бутылке потянуло? С какой такой радости?
— Без радости, Валь. С родственниками сотрудника пришлось выпить.
Валентина опешила. Ее Манохин, человек безмерно щепетильный относительно табели о рангах, вдруг хлещет водяру с какими-то родственниками какого-то сотрудника! Что-то стряслось!
— Есть будешь?
— И побольше.
Ну хоть тут порядок — и Валентина Дмитриевна отправилась на кухню, в который уже раз за вечер подогревать ужин.
Пока она гремела сковородками, появился Манохин, одетый по-домашнему. Свято уважая заповедь насчет сердца мужчины, путь к которому лежит через желудок, Валя терпела с расспросами, пока муж не отставил пустую тарелку.
Потом заварила две чашки чаю покрепче, придвинула к Евгению варенье и присела на соседний стул.
— Расскажи-ка ты мне поподробнее. Что за сотрудник? Какие родственники? И с каких делов ты с ними водочку потреблял?
— Не водочку, а коньяк. А потреблял потому, что надо было.
— Ты лучше скажи, что за сотрудник? Уж не главбух ли твой в больницу загремел?
— Да пока миловал Бог… В больницу загремел один парнишка, новенький, из юротдела.
— Опять охрана дурака валяет? И во что этот парнишка вляпался?
— Избили его. Хорошо избили.
— А ты чего сочувствовать полез?
— Избили при выполнении задания. Моего задания.
— Прости, милый, я что-то не понимаю. С каких пор ты стал своим гориллам задания раздавать? Что, Виктора-второго тоже убили? Или он уволился? Да что происходит у тебя в лавке, черт подери?! — Последние полгода нелегко дались Валентине Дмитриевне, ей стало изменять профессиональное спокойствие. Вот и сейчас голос прозвучал излишне громко.
— Не ори! Сам в делах своих разберусь. Не лезь!
Валентина вскочила, будто её током ударило. "Не лезь!" Не было ещё такого, чтобы Манохин на неё голос повысил. И за что?!
