— Не знаю, малыш. Где ты пропадал? Я тебя три дня ищу.
— На даче у Бернара, мама.
— А телефон? Зачем ты отключил телефон?
— Профессор Боде велел. Он никого не пускает на свою лекцию с включенным мобильником.
— А потом? Почему ты не включил его потом?
— Мы все были вместе. Мне не нужно было никому звонить.
— А мне? Бабушке?
— Все, мама. — Жан-Поль прижал ватку к ягодице матери и поднялся. — Все, — повторил он. — Можешь вставать.
Клод увидел, как Клер вздохнула и поморщилась.
— Она не может, — сказал он, наклонился и прикрыл Клер своей курткой.
Жан-Поль посмотрел на него так, как если бы он только что появился в квартире.
— Пойди расстели матери постель, сынок.
— Я вам не сынок, мсье!
— Это мсье Грийо, — сказала Клер. — Не груби ему, Жан-Поль. Иди и приготовь мне постель.
— А я отнесу твою маму туда, — мягко сказал Клод, не обращая внимания на недовольный вид парня, — когда укол подействует и твоей маме будет не так больно шевелиться. И, пожалуйста, попроси свою подругу приготовить всем кофе. — Банку с кофе Клод заметил, когда ходил в кухню.
— Какие будут еще указания? — сквозь зубы выдавил Жан-Поль.
Лулу дернула его за руку, деланно улыбнулась Клоду и скрылась в кухне. Жан-Поль повел плечом и пошел, видимо, в спальню.
— Я пока посмотрю, как нам наладить дверь, — продолжал Клод тоном ведущего детской передачи. — Нельзя же жить с распахнутой дверью, правда? Где у тебя инструменты, Жан-Поль? — громко спросил он.
Жан-Поль высунулся из спальни.
— Мама, мне заниматься твоей постелью или развлекать этого господина?
Клер вздохнула и вдруг содрогнулась под курткой. Клод почувствовал, что ей ужасно больно.
— Сынок, сделай мне еще укол. От одного никакого толку. И помоги мне доползти до кровати. Я больше не могу валяться на полу, как собака…
Жан-Поль злобно взгляну на Клода и, наклонившись, протянул матери руку.
— Держись за меня, мама, и потихоньку вставай.
Я попыталась ухватиться за сына, но боль отдалась в спине с такой силой, словно и укола-то никогда не было… Или он еще не начал действовать? Или это второй приступ? Но ведь так не бывает, несколько приступов подряд…
— Вставай, вставай, мама.
— Подожди-ка, сынок. — И Клод поднял меня на руки.
От боли я чуть не потеряла сознание, но все равно это было бы гораздо лучше, чем потерять сознание на полу.
— Я больше не могу на полу! Клод! Не могу! Вы все орете вокруг меня, а я никому не нужна! Я хуже собаки!
Зачем я это говорю? Они же все переживают за меня. Вон у Жан-Поля, как в детстве, затряслись губы. Лулу плачет, откуда она здесь взялась? Ах да, она же пришла с Жан-Полем…
— Клер, пожалуйста, потерпи.
Это говорит мне Клод. Его серые глаза почему-то совсем рядом. Ну конечно, он же несет меня на руках. Куда он меня несет?
— Осторожнее, мсье! Кладите ее осторожнее. Вот так. Мама, я сейчас сделаю тебе укол. Не плачь, мама. Мы потом перевернем тебя на спину. Потерпи! Я уже колю! Мама, может быть, все-таки вызвать «скорую», как предлагает мсье? Не хочешь на спину? Ну лежи так. Растереть финалгоном? Лучше мсье? Мсье Грийо, мазь возле зеркала.
Я почувствовала едва уловимый и такой любимый запах мази. И руки Клода на моей спине.
Так тебе и надо, жестоко сказала спина, ты не хочешь считаться со мной, а я тебя все равно заставила! Теперь все будет по-моему! Тебе же приятно? Нечего было сбегать из Ля-Ферто-Гош…
— Укрой мать потеплее, — сквозь дремоту донесся до меня голос Клода.
— Да, — сказала я. — Да.
— Я сейчас тебя укрою, мама. — Это Жан-Поль.
— Еще, мне холодно.
— Что, мама? Я не понял… Пледом? Хорошо, и пледом, и одеялом из шкафа. Так лучше? Мама, ты будешь кофе? Лулу! Принеси маме кофе!
— Тише, сынок. По-моему, она спит. Пойдем. Не надо закрывать дверь, мы не услышим, если она позовет. Она же едва шепчет от боли…
