— Вы что, не понимаете? После того как Хлоя разругалась с Мэтью, времени терять нельзя. Начнем прямо в эти выходные.
Раздался дружный хор трех протестующих голосов. Бриттани заставила всех замолчать взмахом руки, как учительница младших классов на уроке. Собственно, таковой она и являлась.
— Я не желаю слушать ни нытья, ни отговорок, — строго заявила она. — Освободите для этого время. Найдите способ.
— А где находится это ранчо? — догадалась наконец спросить Дебора.
— В двух часах езды от Сан-Антонио. Вам там понравится. Даю слово.
Хлоя и Дебора переглянулись. Восторга они не испытывали, и это еще мягко сказано. Однако, когда Хлоя уже открыла рот, чтобы сказать, что на пыльном ранчо готова провести максимум пять минут, даже ради столь благого дела, она вдруг изменила свое отношение к предстоящему. Эта идея вдруг показалась ей привлекательной.
Мэтью желает удивиться? О, она полностью удовлетворит его желание.
Впервые в жизни Мэтью нарушал закон.
Он постарался убедить себя, что на самом-то деле он закон не нарушает, ведь он просто воспользовался собственным ключом для того, чтобы попасть в дом, который принадлежит ему, а Хлоя всего лишь арендует. Мэтью очень волновался. Он не видел Хлою целых четыре дня. И машины ее возле дома не было.
Не то чтобы он боялся, что с ней что-нибудь случилось. Скорее, что-то случилось с ним. Хлоя оплатила проживание до конца месяца, но что, если она упаковала чемоданы и улетела, даже не попрощавшись с ним?
Мэтью убеждал себя, что у нее бойцовский характер, но страшно боялся, не решит ли она, что он не стоит того, чтобы за него бороться. Вдруг она вернулась в Англию, к своей привычной жизни, оставив в прошлом и его самого, и все то, чего он ей еще не сказал?..
Он пожалел о своем поступке, едва вошел в ее дом. Там было так чисто. Слишком чисто.
То, что Хлоя страшная чистюля, как-то не приходило ему в голову. Он прокричал ее имя раз, потом другой. Никто ему не ответил. В доме было пусто.
Мэтью поднялся наверх, немало разочарованный тем, что Хлоя уехала вот так, по-английски, хотя тут же у него мелькнула мысль, что он мог бы на пару дней слетать в Англию.
Но на пороге ее спальни он остановился. Вещи Хлои были на месте — безделушки и всякие скляночки на комоде, покрывало, постельное белье. Остался ее запах, запах, как казалось Мэтью, английской розы.
Он глубоко вздохнул, прошел в комнату и сел на кровать. Как он мечтал о том, чтобы Хлоя оказалась здесь, рядом, чтобы он мог поговорить с ней, сделать с ней все то, что хотел сделать прямо здесь, на этой кровати. Ладно, подумал он. У него еще есть шанс. Она уехала не навсегда. Она еще вернется.
И если она не придет к нему, то, черт возьми, он придет к ней.
Мэтью понимал, что должен уйти, однако все же медлил. Он ни к чему не прикасался, никуда не заглядывал. Он просто хотел побыть в пространстве Хлои.
Боже, он страдал. Он был как ходячий пример унижения для всех мужчин Техаса.
Мэтью сидел, ругая себя за то, что вот он сидит здесь и казнит себя, сжимая в руках мобильный телефон, заклиная его зазвонить. Заклиная Хлою сообщить ему, где она, чтобы он мог приехать за ней и забрать ее, привезти сюда. Четыре дня — достаточный срок, чтобы измучить человека. Четыре дня держать человека в подвешенном состоянии — чем не пытка?
Когда зазвонил его телефон, Мэтью ответил еще до конца первого гудка.
— Хлоя?
— Эй, приятель. Это Раф.
— Знаешь, я не могу сейчас говорить. Я жду звонка Хлои. — Наверное, он должен был бы изобразить из себя крутого парня, отпустить какую-нибудь шутку, но он не мог. Мэтью любил эту женщину, и он устал от игр. Не надо было подталкивать ее к такому шагу.
Наступила короткая пауза.
— Ладно. Извини…
— Ты не знаешь, где она может быть?
— А ты дома?
— Да. — Почти правда.
— Позже я загляну. Выпьем по пиву.
Ну конечно, откуда Раф мог знать, где она?..
— Хорошая мысль.
Мэтью поднялся с кровати, на которой спала Хлоя, запрещая себе думать о том, что они могли бы спать на ней вдвоем. И вдруг… Он готов был поклясться, что услышал конское ржание.
Безумие. Все просто: он сходит с ума — в округе не было ни одной конюшни. И все же Мэтью подошел к окну спальни Хлои, откуда был виден и его дом тоже. И вытаращил глаза.
