— Извините, я опоздала.
— Вам не нужно извиняться передо мной, ведь это ваша компания.
— Да, конечно. — Похоже, она сошла с ума. Окончательно свихнулась. Она сама себя раздражала. Обычно Хлоя старалась не оставаться на ночь у любовников. Дабы не слишком перед ними раскрываться. Это опасно.
И особенно опасно раскрываться перед Мэтью. Он был слишком… В нем всего было слишком. Он был слишком хорош собой, слишком хорош в постели, слишком самоуверен. От такого только и жди беды.
— Но я должна была быть на месте — вдруг бы вам что-нибудь понадобилось.
Стефани посмотрела на нее так, словно у Хлои отросли рога.
— Вы были рядом, в соседнем доме. Если бы мне что-то срочно понадобилось, я бы вас нашла.
— Откуда вы знаете? Я же могла быть где угодно.
— Ваша машина стоит перед домом. И я предположила…
— Забудьте об этом! — резко оборвала ее Хлоя. — У меня дурацкое настроение. Не обращайте на меня внимания.
— Ладно, — пожала плечами Стефани.
День прошел как в тумане. Хлоя не могла отделаться от странных ощущений в животе. Она не могла сосредоточиться. Можно было бы подумать, что ее организм требовал секса, но ведь в настоящее время у нее был лучший секс в ее жизни. И для этого не надо было предпринимать никаких усилий, всего лишь дойти до соседнего дома.
Когда Стефани подошла к своей нанимательнице, которая с отсутствующим видом смотрела в окно, та вздрогнула.
— Вы меня испугали.
— Простите. Я вас позвала, но вы не ответили. С вами все в порядке?
— Да. — Конечно, с ней не все было в порядке. Хлоя смотрела на то, как Мэтью стрижет газон, и живо вспоминала все те восхитительные действия, которые он проделывал с ней накануне ночью. То, что он шептал ей на ухо в темноте. — Я была…
— Я знаю, — сказала Стефани.
— Я как-то странно себя чувствую, — вздохнула Хлоя, решительно отвернувшись от окна и столь же решительно усевшись за стол. — У меня голова кружится и подташнивает.
— Вы не беременны?
— Нет, конечно, нет.
— Тогда вы, должно быть, влюбились.
Хлоя ошарашенно посмотрела на Стефани, а затем засмеялась каким-то странным, истерическим смехом:
— В Мэтью?
— Если, конечно, нет другого парня, с которым вы проводите все свободное время.
— Чепуха. С ним просто удобно. И он довольно привлекательный.
— И хорош в постели?
Хлоя прижала руку к груди.
— О, дорогая, не напоминайте мне об этом.
— Вам с ним весело.
— Да, в некотором роде.
— Вы говорили ему такое, чего никому другому не говорили?
Хлоя заерзала в кресле.
— Да, было дело. Пару раз.
Стефани кивнула.
— Когда выдумаете о будущем, вы видите его в нем?
— Откуда вы взяли эти вопросы? Из последнего номера «Космополитен»?
Стефани стояла молча и смотрела на нее.
— О нет! Неужели и вы тоже?
Стефани снова кивнула. Судя по ее виду, происходящее с ней не вызывало у нее столь явных невротических реакций, как у ее начальницы, но, с другой стороны, список расторгнутых помолвок у Хлои был куда длиннее.
— Поверьте мне, это любовь.
— Но я не хочу влюбляться в Мэтью! — вскрикнула Хлоя, когда Стефани была уже у двери.
Стефани обернулась. Ее взгляд был не по годам мудрым.
— Тогда вам надо решить, что с этим делать.
— Я думаю, мне стоит подышать в бумажный пакет.
Стефани прыснула.
— О, не забудьте, что я сегодня уйду пораньше. Сегодня Дебора и Джордан в прямом эфире отвечают на вопросы об их совместной книге. Меня пригласили в студию.
— Очень мило. И Раф идет? Стефани покачала головой:
— Он не хочет светиться по телевизору.
— Ну да, конечно. Что ж, я буду смотреть шоу и надеюсь увидеть вас.
Не успела Стефани выйти за порог, как под каким-то надуманным предлогом зашел Мэтью. Он выглядел так, словно только что занимался тяжелым физическим трудом. На нем была бейсбольная кепка, а на его рубашке осталась древесная стружка. Когда Хлоя увидела его на пороге, сердце ее подпрыгнуло. О Господи. Стефани была права. Она была в него влюблена.
Но вместо того, чтобы броситься в его объятия, Хлоя сморщила нос.
— Для сантехников и прочих чернорабочих вход со стороны кухни.
Мэтью смотрел на нее так, что она всерьез испугалась, что сейчас он закинет ее на плечо и отнесет в кровать, и, откровенно говоря, она бы не стала оказывать ему серьезного сопротивления. Однако вместо того, чтобы применить физическую силу, он сказал:
