Затем Аджиб обратился к брату женщины, которую давно желал издалека, женщины по имени Тахира. Ее брат держал аптеку, а Тахира помогала ему. Аджиб иногда покупал там лекарства, чтобы иметь возможность перемолвиться с ней парой слов. Однажды он увидел, как с ее лица соскользнуло покрывало: у нее оказались прекрасные темные глаза, как у газели. Брат Тахиры ни за что не выдал бы ее за ткача, но теперь Аджиб мог составить хорошую партию.
Брат Тахиры одобрил намерения юноши, и сама девушка сразу согласилась, ибо ей тоже приглянулся Аджиб. Жених не пожалел никаких денег на свадьбу. Он нанял прогулочный баркас, ходивший по каналу на юге города, и устроил пир с музыкантами и танцорами, на котором подарил невесте великолепное жемчужное ожерелье. Об этом празднике судачили во всем квартале.
Аджиб и Тахира наслаждались радостью, доставленной деньгами, и целую неделю пара жила припеваючи. А потом однажды Аджиб вернулся домой и увидел, что дверь распахнута настежь, а из комнат вынесено все серебро и золото. Испуганный повар вылез из укрытия и рассказал хозяину, что грабители увели Тахиру.
Аджиб молился Аллаху, пока не заснул, обессилев от тревоги. На следующее утро его разбудил стук в дверь. На пороге стоял незнакомец.
— Я должен тебе кое-что передать на словах, — сказал человек.
— Что именно? — спросил Аджиб.
— С твоей женой все в порядке.
Внутри Аджиба черной желчью поднялись страх и ярость.
— Какой выкуп вы потребуете? — спросил он.
— Десять тысяч динаров.
— Это больше того, что у меня есть! — воскликнул Аджиб.
— Не торгуйся со мной, — возразил грабитель. — Я видел, как ты швырял деньгами направо и налево.
Аджиб рухнул на колени.
— Я просто проматывал богатство. Клянусь именем Пророка — у меня нет такой суммы, — сказал он.
Грабитель пригляделся к нему повнимательнее.
— Собери все деньги, что у тебя есть, — сказал он, — и приготовь их к завтрашнему дню. Я приду в это же время, и если решу, что ты хоть что-то припрятал, твоя жена умрет. Если же я поверю, что ты честен со мной, мои люди вернут ее тебе.
Аджибу ничего другого не оставалось, как согласиться, и грабитель ушел.
На следующий день он отправился к банкиру и забрал все свои деньги. Он отдал их грабителю, который разглядел в глазах Аджиба неподдельное отчаяние и остался доволен. Грабитель сдержал слово, и в тот же вечер Тахира вернулась домой.
Супруги обнялись, и Тахира призналась:
— Мне не верилось, что ты заплатишь за меня столько денег.
— Без тебя не нужны мне никакие деньги, — сказал Аджиб и с удивлением понял, что это именно так. — Я лишь сожалею теперь, что не могу купить тебе никаких красивых вещей, которых ты заслуживаешь.
— Больше никогда мне ничего не покупай, — попросила она. Аджиб склонил голову:
— Мне кажется, будто я наказан за свои грехи.
— Какие грехи? — спросила Тахира, но Аджиб промолчал. — Я раньше не спрашивала, — продолжала она, — но я знаю, что ты не получал наследства. Скажи, ты украл эти деньги?
— Нет, — ответил Аджиб, не желая признать правду ни перед ней, ни перед самим собой. — Мне их подарили.
— Что же, ты взял взаймы?
— Нет, деньги не нужно возвращать.
— А ты сам разве не хочешь их вернуть? — Тахира была потрясена. — Значит, тебя устраивает, что другой человек оплатил нашу свадьбу? Что он заплатил выкуп за меня? — Она чуть не разрыдалась. — Так чья же я жена — твоя или этого другого человека?
— Ты моя жена, — сказал он.
— Как я могу быть твоей женой, когда моя жизнь принадлежит другому?
— Не желаю, чтобы ты сомневалась в моей любви, — заявил Аджиб. — Клянусь тебе, что выплачу все деньги до последнего дирхема.
Чета перебралась в старый дом Аджиба и начала копить деньги. Оба работали на брата Тахиры в аптеке, а когда тот в конце концов стал поставщиком благовоний в богатые дома, дело полностью перешло к Аджибу и Тахире, которые продолжали торговать лекарствами. Зарабатывали они хорошо, но старались тратить как можно меньше, жили скромно и чинили старую мебель вместо того, чтобы купить новую. В течение многих лет Аджиб улыбался всякий раз, когда бросал монету в сундук, приговаривая, что это служит ему напоминанием о том, как дорого он ценит свою жену. Он часто повторял, что, даже когда сундук наполнится, все равно сделка будет выгодной.
