Кэти жила в Бенсонхерсте, ближе к центру, в не слишком большой удобной квартире. Обстановка в ней скромная, но уютная, очень домашняя: кому об этом знать, как не мне? Я нажал на кнопку звонка под табличкой «Доктор Нейвин» и улыбнулся, когда Кэти открыла дверь.
Увы, она не улыбнулась в ответ, а лишь сказала:
– Ты опоздал, Митч.
И еще:
– Я думала, ты сначала позвонишь.
Я вошел в квартиру и сел.
– Опоздал, потому что едва не погиб, а не позвонил, потому что опаздывал. Такое объяснение тебя устраивает?
Она задала вопрос, на который я надеялся, и я рассказал, как несколько часов назад оказался на волосок от смерти.
Кэти настоящая красавица. Лицо у нее милое и приветливое, безупречно уложенные волосы выкрашены в два оттенка светлого блонда. Даже когда она серьезна, в ее глазах прячется улыбка. Много раз я всматривался в ее лицо – и сейчас, рассказывая, как чудом разминулся с грузом овсяных хлопьев, не спускал с нее глаз, силясь прочесть мысли.
В целом зрелище меня разочаровало. Без сомнения, Кэти обо мне встревожилась. Однако сердце ее открыто сотне людей – и на ее лице я не заметил ни следа тревоги большей, чем если бы речь шла о жизни любого старого знакомого.
Так что я перешел к другой важной новости: о проекте «Венера» и о том, что им руковожу я.
Эту новость она восприняла куда лучше: изумилась, и обрадовалась, и издала радостный возглас, и даже поцеловала меня от избытка чувств. Но когда я поцеловал ее в ответ (об этом я мечтал несколько месяцев), Кэти отстранилась и перешла на другой конец комнаты, будто бы для того, чтобы заказать в пищевом автомате напитки.
– Ты заслужил угощение, Митч, – сказала она. – По меньшей мере шампанское. Митч, милый, новость просто чудесная!
Я не мог упустить такой шанс.
– А что, если нам отпраздновать мое повышение? По-настоящему отпраздновать?
В карих глазах отразилась настороженность.
– Хм… – сказала она. И потом: – Хорошо, Митч. Едем вместе в город. Плачу я – и, пожалуйста, не возражай. Однако ровно в двенадцать мне придется тебя покинуть. Сегодня у меня ночное дежурство в больнице, а завтра с утра операция по удалению матки, так что слишком увлекаться танцами и выпивкой не стоит.
И все же она улыбалась.
Как уже не раз за последние несколько месяцев, я решил не торопить события. Не искушать судьбу.
– Отлично! – ответил я, не покривив душой. Повеселиться в городе вдвоем с Кэти – тоже очень неплохо. – Можно от тебя позвонить?
К тому времени, как мы получили шампанское, я уже заказал билеты на гипнофильм, столик в ресторане и место в ночном клубе, чтобы закончить вечер. На лице Кэти отразилось сомнение.
– Митч, очень уж насыщенная программа для пяти часов, – заметила она. – Я не смогу удалять матку, если у меня будут дрожать руки!
Но я ее уболтал. В конце концов, Кэти боец, ее нелегко выбить из колеи. Однажды мы всю ночь орали друг на друга, а наутро она отлично сделала трепанацию черепа!
Ужин меня не порадовал. Не хочу выглядеть привередой, презирающим все, кроме свежего белка; однако я определенно не готов платить за эрзац-мясо как за настоящее! Мы заказали шашлык, и выглядел он вполне нормально, но вкус-то не спрячешь. Я извинился перед Кэти, а ресторан мысленно занес в черный список. Впрочем, Кэти только посмеялась. Зато гипнофильм после ужина оказался выше всяких похвал. Обычно от гипноза у меня болит голова; на этот раз я легко вошел в транс, да и после фильма неплохо себя чувствовал.
Ночной клуб был битком набит, и, как оказалось, администрация перепутала время нашего заказа. Пришлось пять минут ждать в холле. Я попросил Кэти вычесть это время из нашего пятичасового срока, но она очень решительно покачала головой.
Однако когда официант с поклонами и цветистыми извинениями провел нас к местам за стойкой и принес напитки, Кэти наклонилась ко мне и поцеловала. И я понял, что все не так уж плохо.
– Спасибо, Митч, – сказала она. – Чудесный был вечер. Получай повышения почаще, мне это нравится.
