- Не могу знать.
- Хорошо, проводите его ко мне.
Мальчик был одет по-бедняцки, в грубые порты, грязную рубаху и сандалии на деревянной подошве; судя по шедшему от него запаху, пацанёнок не мылся много дней. Поклонившись, пролепетал:
- Честь имею… записка… аккурат для кира Петра…
- Это я. От кого записка?
- От одной госпожи… там, на Царском портике… Говорит - отнесёшь записку, принесёшь ответ - дам тебе десяток медных нуммий. Я и согласился.
- Молодец, что принёс. Ну, давай, давай.
Развернул трубочку папируса и прочёл по-гречески: «Милостивый сударь! Я надеюсь, что Вы извините моё отсутствие в обусловленном месте в тот назначенный нами час: накануне скоропостижно умерла моя мать, и прискорбные похоронные хлопоты не позволили мне думать о свидании. Но теперь прошло сорок дней, мать уже в раю (свято верю в это), и решила послать Вам весточку о себе. Если Вы, не против вновь со мной увидеться, приходите сегодня к четырём часам, к тем же книжным лавкам. О своём со гласии или несогласии сообщите с мальчиком. Не держите зла! Расположенная к Вам Феодора».
Сердце его запрыгало у самого подбородка: «Расположенная к Вам!» Это говорило о многом. И вообще - доброжелательный тон письма и само желание продолжить знакомство… Нет, она не такая святоша, как кажется. Просто замечательно. Дело может выгореть.
Он взглянул на мальчика, ждавшего в сторонке:
- Я сейчас напишу ответ, погоди немного.
Взял кусочек пергамента, обмакнул в чернила перо и красиво вывел по-гречески: «Милостивая сударыня! Рад был получить от Вас весточку. Мне уже казалось, что мы больше не увидимся никогда. Обязательно приду нынче к портику. А к сему примите искренние соболезнования по постигшему Вас несчастью; все мы смертны, и один Бог решает, сколько каждому жить на свете. Будьте же здоровы и сносите стойко все, что нам предназначено роком. С неизменной симпатией Пётр».Закрутил в трубочку и скрепил печаткой. Передал посыльному со словами:
- Вот возьми и от меня медный фолл; отнеси письмо лично госпоже.
Тот усердно кланялся и благодарил за монетку, обещая выполнить поручение в точности. Проводив оборвыша, молодой человек прогулялся по комнате, посмотрел в окно, выходившее во внутренний двор дворца, где сменялись караульные, и пересчитал деньги в кошельке: их вполне хватало, чтобы угостить девушку обедом в неплохом трактире. Видимо, для нынешнего свидания этого достаточно; не вести же сразу в апартаменты! Торопиться не стоит, надо оценить её настроение.
Оказавшись в коридоре, он проследовал в приёмную к дяде и вошёл без доклада. У Юстина сидел Амантий - евнух, занимавший должность препозита священной спальни - главный распорядитель всей частной жизни самодержца и тем самым - очень высокопоставленное лицо. Впрочем, вполне конкретное лицо Амантия было безобразно - жёлтое, безбородое, высохшее; у него не хватало нескольких зубов, а оставшиеся росли вкривь и вкось; голосок был скрипучий, резкий.
- О, прошу прощения за вторжение, - Пётр приложил к груди руку. - Мне казалось, дядя, что вы один.
- Ничего, входи, - разрешил командир телохранителей. - От тебя не держу секретов. С чем пожаловал, дорогой племянник?
- С сущей безделицей, даже говорить неудобно при кире Амантии.
- Говори, не бойся.
- Я хочу отпроситься со службы на полчаса раньше.
- Да, действительно, дело пустяковое. Разумеется, разрешаю, можешь быть свободен. Не иначе, как собрался на свидание к бабе. - И комит экскувитов, подмигнув, громко рассмеялся.
Евнух закивал в подтверждение:
- Дело молодое, конечно. У тебя, Юстин, нет детей и внуков. Так пускай хоть внучатые племянники скрасят старость.
- Вот и я о том же. - Дядя взял кувшин и разлил по чаркам, что стояли перед ним и Амантием, тёмное вино. - За твоё здоровье, Петруша. Прояви себя настоящим мужчиной нынче. Не спасуй и надень тушу юной свинки на железный вертел!
Препозита прямо передёрнуло:
- О, мой друг, у меня вянут уши от подобных пошлостей!
- Да какие ж пошлости? - удивился дядя. - Это жизнь. - И махнул племяннику: - Ну, ступай, ступай, не мозоль глаза, мы здесь обсуждаем государственные вопросы…
