— Ну, это другое.
— Почему?
— Танцевать можно по-разному. Есть много способов. А это можно сделать только одним способом. Вы сразу научитесь, как только это начнется.
Я почувствовала, что она качает головой.
— Нет, нет, не думаю, — сказала она, чуть не плача, — что я научусь. Не думаю, что у меня это начнется от поцелуев. Когда мистер Риверс меня целовал, что-то я ничего такого не замечала. Может, у меня в губах нет нужной мышцы или нервов?
— Ради бога, мисс, — взмолилась я. — Вы кто — девушка или коновал? Конечно, вы все почувствуете! Вот смотрите! — Она меня достала. Я завелась, как волчок. Привстала с подушки. — Где ваши губы? — спросила требовательно.
— Мои губы? — Она удивилась. — Вот они.
Я нашла ее губы и поцеловала.
Я знала, как правильно: Неженка показала мне как-то раз. Но целовать Мод — это совсем другое. Это все равно что целовать темноту. Как будто темнота может быть живой, иметь форму, вкус, быть теплой и гладкой. Сначала губы ее были сжаты. Потом я почувствовала, как они раскрылись навстречу моим, потом…
Я сделала это, только чтобы показать ей, как это делается. А сама лежала и чувствовала, что теперь во мне всколыхнулось все то, что, как я объясняла, должно было всколыхнуться в ней от поцелуев Джентльмена. У меня кружилась голова. Я вся горела, как от выпитого вина. Словно опьянела. Я отодвинулась. А потом ощутила на губах холодок ее дыхания. И шепнула:
— Чувствуете?
Странно прозвучал мой вопрос, как будто от поцелуя что-то случилось с моим языком. Она не ответила. И даже не шевельнулась. Она дышала, но лежала так тихо, что я вдруг подумала: «Может, у нее обморок? А вдруг она никогда не очнется? Что я тогда скажу ее дяде?..»
И в этот момент она чуть шевельнулась. А потом заговорила, заговорила новым, тоже изменившимся голосом:
— Чувствую. Вы помогли мне почувствовать. Какая странная вещь — желание. Я никогда…
— Этого и ждет от вас мистер Риверс, — сказала я.
— Правда?
— Должно быть.
— Не знаю, не знаю.
Как печально она это сказала! Но потом снова пошевелилась и придвинулась ближе ко мне. Губы ее оказались у самых моих губ. Похоже, она не сознавала, что делает, или сознавала, но не могла удержаться.
— Мне страшно, — прошептала она.
— Не бойтесь, — сказала я. Потому что знала, что этого нельзя допустить. Что, если она разревется от страха и откажется от свадьбы?
Так я подумала. Я подумала: «Надо показать ей, как это делается, иначе ее страх порушит все наши планы». И снова ее поцеловала. Потом дотронулась до нее. До лица. Начала с губ — с самых уголков рта, потом провела рукой по щеке, по лбу, я и раньше ее трогала, когда мыла или причесывала, но так — никогда. Какая гладкая кожа! И какая теплая. Как будто своим касанием я вызывала из темноты ее тепло, ее гладкость и создавала, лепила заново — словно тьма, сгустившись, мгновенно застывала под моей ладонью.
Она дрожала. Я решила, что она все еще боится. Потом и сама я начала дрожать. После этого я и думать забыла о Джентльмене. Думала только о ней. Когда ее лицо стало мокрым от слез, я поцеловала ее слезы.
— Жемчужина, — сказала я. Такая она была бледная! — Жемчужинка, жемчужинка, жемчужинка моя…
Слово это само слетело с губ — в темноте это получилось естественно. Но наутро, проснувшись и увидев серую полоску света, пробивающуюся из-за полога, я вспомнила, что натворила. Боже мой! Мод еще не просыпалась, лежала рядом, сдвинув брови. Рот ее был полуоткрыт. Губы пересохли. Мои пересохли тоже, я провела по ним пальцем. И тотчас отдернула руку. На мне был ее запах. От этого запаха я содрогнулась. Это было слабое подобие того содрогания, что оглушило нас — нас обеих, — когда я скользила по ней этой ночью. Это называется «довести» — так говорили девчонки в Боро. «Он тебя довел?..» Они рассказывали, что это как будто чихаешь. Но нет, это совсем другое…
Я снова поежилась, припоминая. И прижала кончик пальца к языку. Резкий вкус — как уксус, как кровь…
Как деньги.
Мне стало страшно. Мод пошевелилась. Я встала, не глядя на нее. Прошла в свою комнату. Мне сделалось плохо. Может, я и в самом деле опьянела. Может, это пиво, выпитое в обед, было плохо сварено. А может, у меня лихорадка. Я умылась. От холодной воды кожу защипало. Я подмылась. Потом оделась. Потом стала ждать. Я услышала, как Мод задвигалась. И медленно пошла к ней. Я увидела ее из-за занавески. Она привстала с подушки и пыталась завязать ленты ночной сорочки. Это я ночью развязала их.
