- Гм, ты ее не буди. Никто не был без меня.
- Никого не было. Прикажете кофе подать.
- Нет, приготовь мне прежде всего ванну, да принеси горячей воды для бритья!
Час спустя, Загорский, освежившись принятой ванной, с удовольствием ощущая на отдохнувшем теле чистое тонкое белье, тщательно выбритый и надушенный, сидел в столовой в ожидании кофе, закипавшего на спиртовке, просматривал последнюю книжку журнала. Где-то в глубине комнат раздавался громкий радостный голос Тани. Хлопнула дверь и послышались легкие торопливые шаги.
- Проснулась! - улыбнулся Загорский, откладывая журнал в сторону.
В столовую вбежала Таня, вся раскрасневшаяся от счастья, взволнованная и полуодетая. Проснувшись и узнав о приезде Загорского, она едва имела терпение умыться и наскоро сделать прическу. Ее радостные чистые доверчивые глаза на мгновение встретились со спокойными и, как ей показалось, равнодушными глазами Загорского.
Девушка замерла на месте. В голове ее мелькнула мысль, что он оттолкнет ее от себя и скажет, что она ему не нужна! Большая и шумная радость первых минут уступила в ней место робкому и томительному ожиданию.
- Что же ты, Таня, опешила. - Удивленно спросил Загорский, - или не узнаешь меня.
Этих немногих слов было достаточно, чтобы Таня, выйдя из своей нерешительности, бросилась к нему на шею.
- Сережа! Милый мой... как я скучала о тебе! - шептала она, и смеясь и плача одновременно.
- Отчего же ты не писал мне!
Загорский снисходительно улыбнулся и, слегка обнимая Таню за талию ответил.
- Как же я мог писать. Ведь я, ты знаешь, был на охоте, в лесной глуши, где нет почты... Расскажи лучше, что ты без меня делала.
- Что я делала. Скучала, ждала тебя и... - Таня виновато улыбнулась, - гадала на картах.
- Даже на картах гадала! Ах, ты, птичка моя, - ласково рассмеялся Загорский, привлекая к себе девушку. - Что же сказали тебе твои карты!
- Все выходило очень плохо: дальняя дорога, болезнь. Ну да это пустяки! Теперь я не верю картам! - и Таня нежно прижалась к Загорскому.
Утренний кофе был выпит и Сергей Николаевич, посмотрев на часы, обратился к Тане.
- Мне нужно сейчас ехать по делу... Обедать ты меня не жди. Надеюсь, теперь ты не будешь скучать.
Таня нахмурила личико, но ничего не сказала, боясь рассердить своего возлюбленного.
- Сережа, ты пораньше возвращайся домой, - не вытерпела наконец она, провожая его в прихожей.
- Постараюсь! Но меня с утра задержат дела. Во всяком случае, ты будешь умницей, не скучай!
Выйдя из дома, Загорский взял извозчика и поехал к Краверу. Тот жил в собственном доме, на одной из главных улиц города.
- Дома Рудольф Карлович? - спросил Загорский у горничной, отворившей ему дверь.
- Дома! Пожалуйте.
Кравер встретил своего гостя на пороге своего кабинета.
- Кого я вижу! - воскликнул он преувеличенно радостным тоном. Томский немврод возвратился из своей экспедиции и с многочисленными трофеями!
- Ну, трофеи мои, пожалуй, невелики! - спокойно отозвался Загорский, обмениваясь с хозяином крепкими рукопожатиями. - Охота была неудачной: новой медвежьей шкуры привезти не удалось.
- Очень грустно, - сочувственно покачал головой Кравер. - Садитесь сюда, пожалуйста! - он пододвинул гостю мягкое кресло. - А я вспоминал вас, дорогой мой Сергей Николаевич, не далее как сегодня утром, продолжал Кравер, закрывая дверь кабинета.
- О? - небрежно спросил Загорский, закуривая папиросу.
- Дело в том, что сегодня бенефис нашей несравненной Дерюгиной. Идет - два акта "Цыганского барона" и "Цыганские песни в лицах". Дерюгина в "Цыганском бароне" прелестна. Вы помните, наверное, какое впечатление произвела она при первой постановке этой оперетки! Фурор! Так вот, между поклонниками ее молодого симпатичного таланта явилась мысль поднести ей сегодня подарок... Составилась подписка... Мы, инициаторы этого дела, остановили свой выбор на бриллиантовой броши... Постойте, я ее сейчас вам покажу.
Кравер открыл один из ящиков письменного стола и достал оттуда футляр.
- Не правда ли, прелесть? - самодовольно спросил он Загорского, открывая футляр. На темно-малиновом бархате ярко блеснули крупные бриллианты.
