Но вернемся, однако, к настоящему делу...
- Словно пора бы и чай пить, - вновь нарушил тишину Панфилыч, самовар-то у Егоровны, поди, готов. Прикажете подавать, матушка-барыня.
Таня встрепенулась, выйдя из задумчивости.
- Не хочется мне чаю, - рано еще. Скажи мне лучше, Панфилыч, как это на медведей охотятся. Страшно ведь. А вдруг он задавит...
- Бог милостив, барышня, зачем такие мысли - сами себя попусту тревожите.
- Ах, Иван Панфилыч, у меня сердце болит, все беда какая-то чудится! Поскорее бы уж Сергей Николаевич приехал, - с грустным вздохом вырвалось у Тани. - Знаешь, Панфилыч, - оживилась она через некоторое время, - я думаю у него отпроситься к маме сходить! Может быть, он отпустит.
Старик закашлялся.
- Оно, конечно... Следовало бы, потому родительница. А вы, барышня, уговорите барина-то, чтобы он не сумлевался... Не убегу, дескать!
Таня покачала головой.
- Куда уж мне убегать теперь!.. Зачем!..
9. В ГОСТЯХ У "ТЕТЕНЬКИ"
В квартире "тетеньки"-Орлихи, несмотря на поздний час и отсутствие "гостей", еще не спали...
В зале за круглым преддиванным столом шла игра в носки. Играли трое: низенький приземистый парень с толстым придурковатым лицом, с торчащими кверху вихрами огненно-рыжих волос, одетый в потертый пиджак, очевидно с чужого плеча, и гарусную рубаху навыпуск из-под жилетки, украшенной ярко начищенной медной цепочкой. Звали его Тихоном, но все обитатели двора, а также и "племянницы" в минуты раздражения, забывали его имя и величали Тишку - "губошлепом". Здесь, в этой квартире, он исполнял роль официанта и, вместе с тем, "вышибалы".
Партнерами его по игре были две девицы: высокая, красиво сложенная полька с довольно свежим лицом, недавно попавшая в число орлихиных "племянниц", и юркая шатенка Соня, с бойко очерченным профилем бледного от обильно наложенной пудры, мальчишески задорного лица.
Среди постоянных клиентов Орлихи Соня носила кличку "сорванца". Прозвище это, как нельзя лучше соответствовало ее живому веселому характеру и гибкой грациозной фигуре, полной огня и движения.
- Ну, сдавай, Тиша... Опять тебя по носу шлепать будем! - весело вскрикнула Соня, собирая старые засаленные карты.
- Вы, девки, никак мухлюете, - пробубнил угрюмо Тихон, сопя носом...
В этот вечер он проиграл подряд десять партий.
- Эко - выкхал, парень-то! Мухлюете! Новое дело! - горячо запротестовала Соня. - Сдавай, сдавай - нечего лясы точить.
- Да ладно, поспеешь на тот свет, там кабаков нет! - спокойно отозвался Тихон, тасуя карты.
- Накося - вини козыри!
Игра продолжалась.
- О-хо-хо, что-то меня в сон клонит, - сладко позевнула Соня.
Тихон мельком взглянул в стенные часы.
- Третий в начале... И то бы спать пора. Сегодня гляди никого уже не будет!
- Двадцатого, гляди, к тебе Сонька, твой хахаль придет.
- Делов-то мне с ним! Золото, подумаешь, какое! Прошлый раз, просила, просила, насилу рубль на помаду выклянчила! - пренебрежительно тряхнула головой Соня.
- Это тот - телеграфист? - спросила Бронися (так звали вторую девушку).
- Да... Ну-ка, Тиша, клади свою даму козырную, нечего тебе ее прятать.
- И то верно, надо класть, - огорченно пробормотал Тихон, тупо уставившись в свои карты. Нос его уже зудился, предчувствуя неизбежный проигрыш. Девицы еле сдерживали смех, перемигивались между собой и ловким манером обставляли плохо соображающего игрока.
- Ну вас к черту! Не буду я больше играть! - рассердился Тихон, проиграв в одиннадцатый раз и стоически приняв следующую порцию шлепков.
- Да и то, господа, надоело, - согласилась Бронися, - я лучше прилягу здесь на диване - подремлю!
- Убавь огня-то, Тихон. Что зря гореть лампе! - распорядилась Соня, выходя из-за стола и поправляя прическу, - пойду и я подремлю немного... Ежели, кто застучится, так вы меня разбудите, девки.
Тихон вышел из залы, неистово зевая и почесывая спину...
Бронися осторожно, чтобы не измять прически, легла на диван и закрылась шалью.
- Беда, спать хочется, - вяло, полусонным голосом говорила она, - так и морит, так и морит...
Соня молча расхаживала по полутемному залу, мурлыкала что-то себе под нос, пристукивала каблучком модных ботинок - "венгерок".
