Следит, значит, ему нужна эта девчонка, - подсказала Кате ее ревность. В ее голове созрел план, как избавиться раз и навсегда от ничего не подозревавшей соперницы. И Катя принялась действовать...
В одно скверное октябрьское утро, когда, благодаря плохой погоде, на улицах не было заметно обычного оживления, по скользким тротуарам обруба, быстро, насколько это было возможно, шла стройная, скромно одетая женщина. Голова ее была замотана большим теплым платком, низко надвинутым на глаза. Женщина шла, избегая взглядов прохожих, видимо опасаясь встречи со знакомыми...
Это была Катя. Поравнявшись с одним домом, на котором красовалась вывеска: "меблированные комнаты для приезжающих", Катя поднялась на крыльцо, бросила быстрый взгляд на пустующую улицу и вошла в подъезд. В коридоре было темно горела лампочка, стекло которой, очевидно, не чистилось целыми месяцами. Пахло керосиновым чадом, клопами и какой-то прелью... Навстречу Кате вынырнул откуда-то из темноты грязный заспанный малый с копной взлохмаченных волос. Он тупо уставился на Катю, дохнул на нее перегаром похмелья.
- Вам кого? - просипел он.
- Мне нужно в 11 номер... проведите меня, пожалуйста.
Коридорный тряхнул головой и двинулся вперед.
- Сюда вот идите, ежели вам в 11 номер требуется... Здесь он номер-то - угловой - он показал на узенькую дверь, на которой была прибита дощечка с цифрой 11.
Катя легко постучала.
- Войдите! - ответили из номера. На пороге показался высокий сухощавый брюнет восточного типа. Он испытующе посмотрел на Катю, посторонился и вновь повторил:
- Войдите! Чем могу служить!
Он подвинул стул и галантно поклонился. Катя окинула взглядом непрезентабельную обстановку рублевого номера, неубранную постель, пустые бутылки на столе и брезгливо поморщилась.
- Нас никто не услышит, - в свою очередь спросила она...
23. ЖЕНСКАЯ МЕСТЬ
Брюнет утвердительно кивнул головой:
- Можете говорить спокойно. Никто не услышит!
Катя опустилась на предложенный стул, распустила концы своего шарфа и обратилась с таким вопросом:
- Я говорю с господином Шельмовичем?
Брюнет изысканно расшаркался.
- К вашим услугам, сударыня!
- Мне говорили о вас, как о человеке, набирающем труппу для поездки на восток, - осторожно начала Катя.
- Совершенно верно! Вы что же желали бы поступить? - нагнулся всем туловищем Шельмович.
Глаза его впились в раскрасневшееся от холода, казавшееся совсем молодым, лицо Кати. Она невольно улыбнулась, поняв мысли своего собеседника.
- Нет, я не имею намерения поступить в вашу "труппу"! - особенно подчеркнула она последнее слово.
- В таком случае, чем же я могу быть полезен, - недоумевающим тоном спросил Шельмович.
- Будем говорить откровенно! Вы видите перед собой особу, которая уже не нуждается в ваших "режиссерских" указаниях. Понимаете?
Шельмович одобрительно потряс головой и улыбнулся, блеснув зубами. Улыбка шакала! - подумала Катя.
- Ах, какой у вас язычок, барышня!
- Так вот, - продолжала Катя, - зная ваши настоящие намерения, я пришла предложить устроить хороший гешефт.
- То есть! - вопросительно поднял брови Шельмович.
- Я рекомендую вам девочку, молоденькую, хорошенькую. При моем посредстве вы можете ее увезти с собой в Иркутск, или куда там, без всяких почти затрат.
Шельмович недоверчиво покосился на свою посетительницу. Слишком выгодное предложение показалось ему подозрительным.
- У ней, у этой девицы, есть родители? - спросил он.
- Старуха мать... люди бедные. Мне они обе доверяют вполне! спокойно отозвалась Катя, доставая из ридикюля папироску.
Шельмович предупредительно поднес ей зажженную спичку.
- Благодарю! - кивнула головой Катя, и выпустила густой клуб дыма.
- Очень молодая ваша протеже?
- Шестнадцать лет. Воплощение невинности! - деловым тоном заметила Катя.
- Но как вы это собираетесь устроить?
- Очень просто: я назову вас своим знакомым еще по Москве. Скажу, что вы имеете держать антрепризу где-нибудь в Восточной Сибири. Набираете для этой цели труппу. Старуху можно соблазнить хорошим жалованьем, дать ей денег, а девчонка... что она понимает! Она будет даже рада уехать из Томска - посмотреть белый свет.
