— Ваша первая догадка верна, это Айвен Мэсси, — сказал я. — Именно ему требуется доскональный объективный доклад о Ларри Голде. Когда он его получит, то даст прочесть Тони Астор. И если после этого она по-прежнему захочет стать женой Ларри, он не будет возражать.
— И вы полагаете, что я поверю во все это? — сказал Воган.
— Это правда! — уверенно произнес я. — Не перехитрите в данном случае самого себя, мистер Воган. Я веду честную игру. Именно это поручил мне Мэсси. При нашем разговоре присутствовала мисс Астор. Так вот, мое предложение предельно простое: если вы сочтете возможным сотрудничать со мной и помочь подготовить доклад, моя задача будет осуществлена гораздо быстрее и легче. Если же нет, я ведь все равно раздобуду факты, только задача сильно усложнится…
— Вы чертовски правы, Холман! — проворчал Ламсден.
— …и мне трудно будет оставаться непредубежденным по отношению к Ларри Голду, — закончил я. — Вы хотите об этом подумать, мистер Воган?
— Какого рода помощи вы ждете от меня? — медленно спросил он.
— Вы разыскали мальчишку, — сказал я, — привезли его из Бронкса, когда ему было всего пятнадцать лет, и сделали из него восходящую звезду рок-н-ролла. Потом вы распознали в нем подлинный талант и занялись его профессиональной подготовкой, учили хорошим манерам, уж не знаю еще чему все эти годы, короче, сделали из него то, чем он сейчас является, не так ли?
— Совершенно верно, — слегка кивнул Воган.
— Вы можете мне рассказать о Ларри ровно столько же, сколько парень расскажет о себе. — Я пожал плечами. — Можете также сообщить, сколько денег он получает, показать мне его нынешние контракты, поведать о его будущих планах. Вот такого рода помощи я жду от вас, мистер Воган.
— Вы уверены, что это все? — издевательски захохотал Ламсден. — А вам не требуется поработать с нашими секретными документами?
Воган взял тоненькую сигару с обрезанным концом, снял обертку, сунул ее в рот, зажал зубами и замер в ожидании. Ламсден заколебался, в глазах у него сверкнула холодная ярость, но он подошел к Вогану и зажег сигару огоньком золотой зажигалки.
Я пришел в восторг от столь отточенной техники, с которой Воган продемонстрировал, кто здесь хозяин.
— Интересное предложение… — На крокодильей физиономии появилось вкрадчивое выражение, когда он, попыхивая сигарой, развалился на стуле. — Я его обдумаю, Холман.
— Прекрасно, — произнес я и, немного помолчав, спросил: — Сколько времени вам понадобится, чтобы все обдумать, мистер Воган?
— Позвоните мне завтра днем, — вежливо ответил он. — Выход отсюда вы, разумеется, найдете сами.
Я нашел хижину Тони Астор на дороге к каньону, недалеко от бульвара Сансет, в половине десятого вечера. Это была хижина в той же мере, как Белый дом является домом. Снаружи дом Тони был выкрашен в розовый цвет.
Я медленно проехал мимо и припарковал машину перед сверкающим белым спортивным «мазерати», который стоил, на мой взгляд, не менее шестнадцати тысяч. Ворота на подъездную дорогу были уже заперты, и я предпочел совершить пешую прогулку в пятьдесят ярдов, нежели превращать случайный визит в некое событие.
Дверь открыла простенькая горничная, и мне пришлось подождать в элегантном холле, пока она поднималась по винтовой лестнице спросить, дома ли мисс Астор для мистера Холмана. Две минуты спустя она проделала тот же путь заново, но за нею уже шел я.
Она проводила меня к спальне, где, очевидно, в этом году Тони принимала посетителей.
С первого взгляда мне показалось, что художник-декоратор внезапно рехнулся и смело воплотил свои сексуальные фантазии, устроив однокомнатный гарем для десятка рослых и совершенно нагих нимф-блондинок. Пол являл собой море шелковистых, похожих на меховые, ковров. Стены, потолок и мебель были белого цвета, сплошная стеклянная стена отделяла спальню от наружной террасы, на которую выходили стеклянные же двери, и все это задергивалось тяжелыми портьерами из черного бархата.
Кровать была типично голливудской: размером примерно восемь на десять футов, застланная роскошным черным бархатным покрывалом, под стать портьерам. Над кроватью висел телевизор из слоновой кости с большим экраном. Вся мебель была имитацией французского антиквариата, в том числе настенное зеркало внушительных размеров как раз напротив кровати. Даже телефон на прикроватном столике был точной копией старинного аппарата из киноэпопеи времен Дугласа Фербенкса.
