– Обращения Франциска Ассизского к свету и огню.
…«виденье, непостижное уму». – Из стихотворения А. С. Пушкина «Жил на свете рыцарь бедный…» (1829).
…как св. Клара в жизненном пути Франциска. – Святая Клара – ученица и последовательница Франциска Ассизского, настоятельница Сан-Дамианской обители.
Десятинная церковь в развалинах, Киево-Печерская Лавра пустынна, от Св. Софии – одни стены. – Десятинная (Богородичная) церковь – главный собор Киева, построенный (впервые из камня) в 989–996 гг. князем Владимиром; собор разрушен Батыем. Киево-Печерская лавра – древнейший монастырь на Руси, основанный в 1051 г. при Ярославе Мудром. Софийский собор в Киеве – выдающийся памятник древнерусской архитектуры, заложенный в 1037 г.; неоднократно восстанавливался и перестраивался.
Авраамий Галицкий… верный рыцарь Святой Девы – крестьянин из Ростова, ставший учеником Сергия Радонежского и основателем монастырей вблизи Галича и Чухломы (см. о нем в этом томе рассказ «Сердце Авраамия»).
Прекрасно названа одна обитель: Пешношская… – Пешношская (Песношская) обитель основана Мефодием (ум. 1392) на берегу речки Песноши (Песнуши). В жизнеописаниях Сергия (в частности, у Никона), которыми пользовался Зайцев, название обители монастыря толкуется как производное от слов «пеш носил».
…белый монастырь, вскормивший знаменитого Рублева, чей образ Троицы в Лаврском Соборе выше высшего. – Андрей Рублев (ок. 1360–1370 – ум. 1427 или 1430) – один из основателей московской школы иконописи; в конце жизни принял монашеский постриг в Троице-Сергиевом монастыре (по другим сведениям – в Андрониковом). Шедевр Рублева «Троица» – ныне в Третьяковской галерее.
…Павел Обнорский, Пахомий Нерехотский, Афанасий Железный Посох, Сергий Нуромский – все пионеры дела Сергиева… – Павел Обнорский (Комельскнй; 1317–1427) основал в 1389 г. монастырь на р. Нурме в Обнорской волости (ныне Вологодская обл.) и написал для него устав. Пахомий Нерехотский (Нерехтский, в миру Иаков; ум. 1384), игумен Константиновского монастыря во Владимире, удалился в костромские земли и около г. Нерехта поставил Троицкий монастырь. Афанасий («Железный Посох») вместе с Феодосием Череповецким основал Череповецкий Воскресенский монастырь. Сергий Нуромский (ум. 1412) построил на р. Нурма часовню и общежительную пустынь с храмом.
…образы старцев Оптиной Пустыни… – Среди оптинских старцев особенно славился иеросхимонах Амвросий (в миру Александр Михайлович Гренков; 1812–1891) – духовный писатель, духовник философа, прозаика и публициста К. Н. Леонтьева, интересный собеседник Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого.
…гениальный образ… написан Достоевским (Старец Зосима). – Старец Зосима – персонаж романа Достоевского «Братья Карамазовы»; одним из его прототипов является оптинский старец Амвросий.
Афон>*
Газета «Последние новости». Париж, 1927. 16 июня – 2 окт. № 2276, 2283, 2290, 2304, 2321, 2332, 2349, 2363, 2384 (главы «Встреча», «Андреевский скит», «Монастырь святого Пантелеймона», «Монастырская жизнь», «Каруля», «Лавра и путешествие»). Вторая половина книги из-за разрыва сотрудничества Зайцева с «Последними новостями» печаталась в газете «Возрождение» с 11 октября по 11 декабря 1927 г., № 861, 879, 893–894, 908, 922. Первое книжное изд.: Париж: ИМКА-Прссс, 1928 (с посвящением митрополиту Евлогию). Печ. по изд.: Зайцев Б. Избранное.
Георгий Адамович едва ли не первым отметил самую характерную особенность религиозного сознания писателя: «…Зайцев, как никто другой в нашей новейшей литературе, чувствителен к эстетической стороне монастырей, монашества, отшельничества. Ничуть не собираясь „бежать из мира“, можно ведь признать, что есть у такого бегства своеобразная, неотразимая эстетическая прельстительность» (Адамович Г. Одиночество и свобода. Нью-Йорк, 1955). О неслиянности религиозно-этического и эстетического начал в двоемирии «верующего интеллигента» Зайцева пишет и В. В. Зеньковский в статье «Религиозные темы в творчестве Б. К. Зайцева». А вот размышления Ф. А. Стспуна о словосочетании «Святая Русь», избранном Зайцевым в качестве названия для своей последней книги: «„Святая Русь“ – термин славянофилов, еще в большей степени термин Достоевского, но у Зайцева он значит нечто иное. В зайцевском патриотизме нет ни политического империализма, ни вероисповеднического шовинизма, ни пренебрежительного отношения к Европе. Его патриотизм носит чисто эротический характер, в нем нет ничего, кроме глубокой любви к России, даже нежной влюбленности в нес, тихую, ласковую, скромную и богоисполненную душу русской природы…» И далее: «…Нельзя причислять Зайцева и к славянофилам. В нем две души: поклонник древней Эллады, он одновременно и исповедник византийского православия… Паломник Зайцев повествует о ночных службах, о бессонном, голодном трудовом подвиге Афона, аскетически суровом, как встарь. А художник запоминает очарование фракийской ночи, горизонты моря, ароматы жасминов и желтого дрока, и ему сладко улавливать сквозь напевы заутрени звук мирской – дальний гудок парохода» (см. наше изд., т. 5. С. 5 и 8).
