— Они убьют друг друга! Бесстыдницы! Разнимите их! — послышались голоса.
Прачки придвинулись ближе. Теперь образовалось два лагеря: одни науськивали женщин, как подравшихся собак; другие, более робкие, отворачивались, дрожа, и говорили, что с них довольно, их и так уже мутит. Тут едва не разгорелась общая потасовка: женщины обзывали друг друга негодницами, стервами, они размахивали голыми руками, кое-где уже послышались оплеухи.
Тем временем г-жа Бош разыскивала Шарля, парня, работавшего в прачечной.
— Шарль! Шарль!.. Куда же он девался?
И тут она увидела его в первом ряду: скрестив руки на груди, он любовался дракой. Это был здоровенный верзила с бычьей шеей. Он хохотал и с упоением разглядывал обнажившиеся женские тела. Блондинка была жирненькая, словно перепелочка. Вот была бы потеха, кабы на ней лопнула сорочка!
— Ишь ты! — пробормотал он, подмигнув. — У нее родинка под мышкой!
— Как! Вы тут? — закричала г-жа Бош, увидев его. — Помогите их разнять!.. Вам это ничего не стоит!
— Ну уж дудки! И без меня обойдется! — спокойно ответил Шарль. — Прошлый раз мне и так чуть глаза не выцарапали. Не мое это дело, у меня своей работы хватает. Да чего вы боитесь? Им вовсе не вредно маленько пустить кровь. Понежней станут — только и всего!
Тогда привратница сказала, что сбегает за полицией. Но хозяйка прачечной, щупленькая женщина с больными глазами, решительно воспротивилась.
— Нет, нет, я не хочу. Это осрамит мое заведение, — твердила она.
Борьба продолжалась на полу. Вдруг Виржини вскочила на колени. Она подобрала с полу валек и замахнулась. Изменившимся голосом она прохрипела:
— Ну погоди, теперь получишь! Давай-ка сюда свое грязное белье!
Жервеза быстро протянула руку, тоже схватила валек и занесла его над головой как дубинку. Она закричала таким же хриплым голосом:
— Ага, ты вздумала постирать… А ну, подставляй шкуру, я раздеру ее в клочья!
Они стояли на коленях, угрожая друг другу. Растрепанные, запыхавшиеся, перемазанные, распухшие, обе выжидали, с трудом переводя дыхание. Первый удар нанесла Жервеза, ее валек скользнул по плечу Виржини. Прачка тут же отскочила в сторону, чтобы избежать ответного удара, и валек Виржини едва задел ее по бедру. Но стоило нм только начать, как они принялись бить друг друга вальками, крепко и размеренно, как прачки колотят белье. При каждом ударе слышался глухой звук, словно шлепок ладонью по воде.
Прачки уже не смеялись. Многие отошли, говоря, что у них все нутро переворачивается; те, что остались, вытягивали шеи, в глазах у них горел жестокий огонек: они находили, что эти оголтелые бабы здорово дерутся. Г-жа Бош увела Клода и Этьена, и долетавший из дальнего конца прачечной детский плач сливался с гулкими ударами вальков.
Вдруг Жервеза вскрикнула. Виржини со всего размаху ударила ее по голой руке выше локтя; на коже выступило багровое пятно и тотчас же вспухло. Вне себя Жервеза кинулась на противницу. Казалось, она вот-вот убьет ее.
— Довольно! Довольно! — закричали кругом.
Но у Жервезы было такое страшное лицо, что никто не решался подойти. С удесятеренной силой обхватила она Виржини обеими руками и согнула ее, прижав лицом к каменному полу; как та ни вырывалась, Жервеза задрала ей юбку на голову. Из-под юбки показались панталоны. Жервеза засунула руку в прореху, рванула и оголила противнице ляжки и ягодицы. Затем, подхватив валек, она принялась колотить, как бывало в Плассане колотила белье на берегу Вьорны, когда ее хозяйка обстирывала весь гарнизон. Деревянный валек с хлюпаньем впивался в тело. Каждый удар оставлял на белой коже багровую полосу.
— Ух! Ух! — восклицал Шарль, с восхищением тараща глаза.
Кое-где опять послышался смех. Но вскоре снова раздались крики: «Довольно! Довольно!» Жервеза ничего не слышала и продолжала бить. Она наклонилась, поглощенная своим делом, стараясь не оставить живого места на теле Виржини. Ей хотелось исполосовать, покрыть рубцами эту белую кожу. В своей жестокой радости, она вспомнила старую песенку прачек и, колотя вальком, приговаривала:
— Хлоп! Хлоп! Марго на речке… Хлоп! Хлоп! Вальком бьет… Хлоп! Хлоп! Отмоет сердце… Хлоп! Хлоп! От горя и забот…
