— Суоки, конечно… — и, спохватившись, замолчал, но было уже поздно. — Ваша шляпа, сэр.
Я взял шляпу и нахлобучил ее на голову.
— Простите меня, — сказал я. — И забудьте этот разговор.
Спускаясь с террасы, я чувствовал на себе его взгляд. Если Суоки сказал Уэддоку, то, естественно, Уэддок сказал все Маршленду. Пусть медленно, но все же я продвигался вперед.
Я сел в «бьюик» и не спеша поехал через сад. Теперь надо предпринять нечто такое, что разрубит все узлы в этом деле. Но что?
Пирелли сказал Франкону, что вечером, в день похищения, он играл в карты с Джо Бертильо в баре «Дель-Монико». По его словам, они окончили игру и разошлись в десять тридцать. А Бертильо утверждает, что это произошло в девять тридцать. Почему? Может, его подкупили? Если да, то кто? Неплохо бы проверить алиби Пирелли. За один день убиты две женщины, неизвестный в темных очках пытался пристукнуть меня, одна из богатейших женщин в мире наговорила ворох лжи.
В моем распоряжении был целый вечер. А может, стоит нанести визит в бар «Дель-Монико»? Правда, репутация у него более чем сомнительная… Настроение у меня было самое подходящее, и я решил поехать туда не откладывая.
В трубке послышался спокойный голос Паулы:
— Добрый вечер. Вас слушает «Универсал-сервис».
— Ты одна там? — спросил я, сдвигая шляпу на затылок и вытирая лоб платком.
В телефонной будке было жарко, как в цирке «Шапито», и, кроме того, судя по запаху, ее последняя посетительница вылила на себя целый ушат духов «Ночь и день».
— О, Вик!.. Да, я одна. Как дела?
— Так себе. Пообещай мне одну вещь, ладно?
— Какую?
— Никогда не пользуйся духами «Ночь и день» — это ужасная гадость.
— Я их терпеть не могу.
— Вот и прекрасно.
— Какие новости?
— Маршленд внезапно уехал в Европу. Во всяком случае, Сирена так мне сказала. Держу пари, что во время нашего разговора он прятался где-то наверху. Я ей сказал, что, по-моему, за киднэппингом стоит ее отец. Тогда она возмутилась, наговорила мне кучу «приятных» вещей и убежала с мокрыми глазами.
— Правда?
— Да, она была явно испугана. Мне кажется, что она и сама так думает. Дворецкий тоже выдал себя: оказывается, это Суоки рассказал ему, что Дедрик занимается контрабандой наркотиков. Как тебе это нравится?
— Но ведь этим не поможешь Пирелли.
— Ни в малейшей степени, ты совершенно права. Но я сейчас собираюсь сделать кое-что и для него, и ты должна помочь мне. Пошли Джеку телеграмму и спроси, не узнал ли он чего-нибудь про Дедрика. Поторопи его с расследованием.
Паула обещала отправить телеграмму сейчас же, и я добавил:
— Когда сделаешь это, можешь отправляться домой.
— А ты чем займешься?
— Я еще немного покопаюсь. Вечер только начался.
— Будь осторожен, Вик!..
Я обещал, что так оно и будет. Снова сев в «бьюик», я поехал на Монте-Верде-авеню. Дом номер двести сорок пять оказался, как и говорила Майра Тореска, небольшим бунгало с мощеным двориком. Перед зеленой изгородью из кустарника, закрывавшей дом от взглядов любопытных соседей, я остановил машину и прошел во двор.
В одном из окон горел свет, на шторе мелькала тень. Я постучал в дверь. Она отворилась на несколько дюймов, и голос Майры спросил:
— Кто там?
— Мэллой.
Она сняла цепочку.
— Входите, я ждала вас.
Я прошел за ней в освещенную гостиную. Неожиданно для меня она была украшена пестрыми коврами, китайскими масками и куколками. Майра была в куртке и брюках. Бессонные ночи наложили свой отпечаток на лицо: оно побледнело, глаза запали.
— Как дела? — спросила она, доставая бутылку виски, стаканы и лед. — Я так и не ложилась спать с прошлого вечера.
Вчерашний вечер! Неужели прошло только двадцать четыре часа?
— Новостей много, но я не уверен, что они могут дать нам что-нибудь полезное. Мне нужна ваша помощь в одном деле, но прежде я расскажу вам, что произошло за это время.
Майра стояла перед камином, заложив руки в карманы брюк, и нервно курила. Я не стал вдаваться в подробности, и мой рассказ о событиях сегодняшнего дня занял всего полчаса.
— У меня есть множество фактов, — закончил я, — но ни одного доказательства. Именно их мы и должны добыть. С тем, что у нас есть, Франкон не выиграет процесс. Чтобы добыть улики, нам придется драться с Барретом его же собственным оружием. Наша первая задача — подтвердить алиби Ника. Он сказал Франкону, что до десяти тридцати играл в карты с Джо Бертильо. А тот утверждает что они закончили игру в девять тридцать. Бертильо — отъявленный негодяй, за деньги он продаст мать родную. Я поеду сейчас в бар «Дель-Монико» и попробую найти человека, который видел, как уходил Пирелли. Если мне это не удастся, то я захвачу Бертильо, привезу его в контору и попробую переубедить его… Вы не против?
