— Потребуется немало денег, а?
— Вас это не должно волновать. Я обещал Пирелли помочь при случае и финансовых условий не ставил.
— Спасибо.
— Теперь слушайте. Я тоже намереваюсь поехать в полицейское управление. Пока я практически ничего не могу сделать для Ника, но если мне повезет, смогу его увидеть.
— Вы думаете, что вам разрешат поговорить с ним?
— Возможно. Мифлин, лейтенант из отдела по расследованию убийств, — мой друг. Он может устроить это. Что передать Нику от вас?
На мгновение ее взгляд смягчился, губы дрогнули.
— Передайте, что я люблю его.
К тому времени как я добрался до центра, известие об аресте Пирелли распространилось по всему городу. Мне не удалось даже подъехать к полицейскому управлению. Здоровенные копы перегородили улицу и направляли машины в объезд по Оркид-бульвару. Прежде чем свернуть, я увидел перед зданием управления бурлящую толпу. Оставив машину, я вышел. Толпа прибывала с каждой минутой. Ни ругань полицейских, ни толчея не останавливали людей, пришедших поглазеть на невиданное зрелище. В дверях управления стоял отряд отборной гвардии Брендона с поднятыми дубинками. У меня не было никаких шансов пройти через них. Я пробрался к аптеке, находившейся напротив полицейского управления. Она была пуста, если не считать провизора в белой куртке, стоявшего в дверях.
— Мне нужно позвонить, — бросил я ему, когда он с неохотой оторвался от захватывающего зрелища.
— Вот это шум! — сказал он, облизывая пересохшие губы. — Говорят, Брендон схватил похитителя?.. Думаете, он получит двадцать пять тысяч? Черт возьми! Я бы не прочь оказаться на его месте. Уж я бы нашел применение этим денежкам!
Я что-то пробурчал в ответ и закрылся в телефонной кабине. Сняв трубку, попросил соединить меня с полицией.
— Это невозможно, — ответила телефонистка. — Все линии заняты. Я уже двадцать минут пытаюсь связаться с ними. Что там происходит?
— Полицейские объявили голодовку, — сердито ответил я и повесил трубку.
Я вышел из кабины и увидел, что аптекарь уже взгромоздился на свой табурет, чтобы видеть поверх толпы. Теперь зеваки толпились уже около самых дверей аптеки. Было похоже, что мне не удастся выбраться отсюда.
— Приезжали агенты ФБР, — взволнованно доложил парень. — Но им остается только утереться. Этот Брендон — головастый коп. Лучший капитан полиции, который у нас когда-нибудь был.
— Как выбраться из аптеки? — нетерпеливо спросил я после неудачной попытки пробраться сквозь толпу.
— А зачем вам уходить? Берите табурет, и лучшего места вам не найти. Отсюда все будет отлично видно!
— Что все?
Он нахмурился.
— Может, похитителя выведут. Или эта Дедрик приедет взглянуть на него. Мало ли чего может случиться. Да, жаль, что моей девушки здесь нет, уж она бы получила удовольствие.
— У вас есть черный ход?
— Вот в эту дверь. Выйдете на Оркид-бульвар.
— Спасибо.
Когда я закрывал дверь, толпа подалась назад и раздался звон разбитого стекла, витрина аптеки не выдержала напора. Я не стал подсчитывать нанесенный ущерб, а вышел на бульвар.
Мифлин жил в небольшом доме на Вествуд-авеню с женой, двумя детишками, собакой-боксером, двумя белыми кошками и снегирем. Вне своих служебных обязанностей он был отличным семьянином, и поговаривали что своей жены он боится гораздо больше Брендона.
Я решил во что бы то ни стало увидеть его сегодня, поэтому поставил машину перед его дверью.
Было темно — двадцать минут одиннадцатого. Я не знал, когда он приходит домой, но судя по переполоху происходившему в полиции, он должен был припоздниться. Я закурил сигарету и приготовился к длительному ожиданию. В окнах нижнего этажа горел свет, и время от времени появлялась женская фигурка. Около одиннадцати свет внизу погас и загорелся на втором этаже. Потом и он погас. Весь дом погрузился во мрак.
Я закрыл глаза, стараясь не думать о Пирелли. Мне не хотелось, не зная фактов, строить какие-то предположения. Франкон, вероятно, был прав, когда говорил, что у Брендона против Пирелли имеется не единственная улика. Я готов был держать пари, что кто-то дал полиции наводку. Двадцать пять тысяч — это более чем солидный куш, чтобы сфабриковать кучу доказательств.
