Том 5. Сент-Ив. Стихи и баллады - страница 63

— Что ж, Даджен, пора объясниться, — начал я. — Я знаю вашего патрона, он знает меня, и он знает о моем странствии и одобряет его. Могу вам даже сказать, что направляюсь я в Эмершем.

— Ого! — промолвил Даджен, — я начинаю понимать.

— Сердечно рад, — сказал я, передавая ему бутылку, — ибо ничего более сказать я вам не могу. В остальном вы должны положиться на мое слово. Хотите верьте, хотите нет. Если не верите, наймем карету, и завтра вы привезете меня на Хай Холборн и представите пред светлые очи мистера Роумена; тем самым вы успокоите свою совесть... и смешаете все карты своего патрона. Если я верно о вас сужу (а я почитаю вас за неглупого малого), это вовсе не в ваших интересах. Сами знаете, как поступают с подчиненным, который сует нос не в свое дело; если мне не изменяет память, на лицо старика Роумена, когда он гневается, не так-то приятно смотреть; и я осмелюсь предсказать, что этот опрометчивый поступок всенепременно отразится на вашем еженедельном жалованье, — в том случае, если вам платят раз в неделю. Коротко говоря, либо предоставьте меня самому себе, и на том все кончится, либо везите в Лондон, и это будет только начало, причем, на мой взгляд, начало многих неприятностей. А теперь выбирайте.

— Тут и выбирать нечего, — сказал он, — отправляйтесь завтра в Эмершем или, если вам угодно, к самому дьяволу, я умываю руки. Нет уж, не стану я встревать между Роуменом и его клиентом! Отменно деловой человек, сэр, но безжалостный, что твой жернов. Я бы не удивился, если бы он выкинул меня за дверь! Но жаль, очень жаль, — прибавил он, вздохнул, покачал головой и с грустью отодвинул от себя стакан.

— Кстати, — сказал я, — меня разбирает любопытство, а вы можете его удовлетворить. Отчего вы привязались к бедняге Дюбуа? Отчего перенесли свое внимание на меня? И вообще с какой стати вы так всем докучали?

Мистер Даджен побагровел:

— Позвольте, сэр, — отвечал он. — Ведь существует же такое чувство — патриотизм!

Мы расстались с Дадженом на другое утро, часов в восемь. К этому времени мы уже чувствовали себя друг с другом как давние и добрые знакомые; мне очень не хотелось отпускать его от себя, я охотно взял бы его в Эмершем. Выяснилось, однако, что он должен воротиться в трактир, где мы с ним повстречались, ибо его туда призывали дела моего дядюшки, у которого в этой части графства находилось одно из отдаленных его имений. Ежели бы прошлой ночью Даджен одержал надо мною верх, я был бы арестован на земле моего дядюшки и с помощью его же служащего — вот уж это было бы невезение так невезение!

Я нанял фаэтон и вскоре после полудня отправился к Данстейблу. При одном упоминании об Эмершеме всяк расплывался в улыбке и старался мне угодить. Имение и вправду было богатейшее, и дядя жил там на широкую ногу. По мере приближения к усадьбе слава ее росла, точно горная цепь: в Бедфорде, услыхав слово «Эмершем», ломали шапку, в Данстейбле — падали ниц. Я думал, хозяйка гостиницы бросится мне на шею: эта добрая женщина приняла меня с таким трепетным радушием, лицо ее то и дело озарялось такой счастливой улыбкой, она окружила меня таким трогательным вниманием и так засуетилась, что кудряшки ее пустились в пляс, а звон ключей разнесся по всему дому.

— Вас, верно, ждут в замке, сэр? Вам, уж конечно, лучше известно, сэр, как изволит себя чувствовать его светлость? У нас говорят, будто его светлость, мусью де Керуаль, очень плох. Ах, сэр, все мы будем об нем жалеть, больно он хороший да благородный джентльмен, бедняжка, а уж какой любезный — другого такого и не сыщешь! Говорят, сэр, богатство у него прямо сказочное, а до революции он был ну что твой принц! Но вы уж не взыщите, сэр, я совсем заболталась, а вы, небось, и без меня все знаете! По лицу видать, что вы ихнего роду, сэр. Я бы вас где ни встретила, враз бы признала, больно вы похожи на нашего дорогого виконта. Ах, бедняжка, у него, верно, сейчас так-то тяжело на сердце...