Ждали скорого возвращения Бурова и возобновления работы в лаборатории. Женщины нервничали.
Наконец Сергей Андреевич появился. Люда ахнула, когда он вошел в лабораторию – широкоплечий, высокий, чуть насмешливый. Он оглядел помещение: искал глазами Елену Кирилловну.
Ноги у Люды, ее тонкие и сильные ноги, которые она не раз в последнее время рассматривала, натягивая чулки, стали свинцовыми, она не могла встать с табурета.
Буров кивнул ей.
– Где мама? – спросил он.
– Маму куда-то срочно вызвали, а Елена Кирилловна ушла в Третьяковскую галерею. Она ведь впервые в Москве, – ответила Люда.
Он посмотрел на часы:
– Я сейчас поеду в гостиницу «Украина». Вечером постараюсь заглянуть к Марии Сергеевне.
– Хорошо, – сказала Люда. – Елена Кирилловна остановилась у нас…
Буров снова кивнул, глядя поверх Люды. Он даже не поздоровался с ней за руку. И руки у Люды повисли плетьми.
Буров ушел, а Люда, смотря перед собой сухими, невидящими глазами, мысленно произносила страшные клятвы навсегда уйти отсюда. Разве нужна она ему, если он не сделал разницы между нею и табуреткой, на которой она сидела!
Она уйдет отсюда, чтобы заняться самым тяжелым трудом, как это делают передовые люди. Если знаменитый дирижер в свободное время водит автобус, если Мария Сергеевна Веселова-Росова, ученый с мировым именем, каждый день ездит в оранжерею, занимаясь там черной подсобной работой среди любимых цветов, то Люда пойдет в больницу, в детскую больницу, будет выхаживать там самых тяжелых больных…
Когда Люда вернулась после работы домой, то застала там Елену Кирилловну и Бурова. Оказывается, они где-то встретились!
Мария Сергеевна обнимала Бурова, крепко целуя его в обе щеки.
– Спасибо, родной. Спасибо тебе, богатырь наш, от науки.
Буров наклонился и поцеловал руку Марии Сергеевны.
– Включать в Африке нашу аппаратуру мог каждый. Подвига в этом нет никакого.
– Подвиг в том, что все в мире изменилось, – проговорила Мария Сергеевна, садясь и тяжело дыша после быстрой ходьбы.
– Теперь позвольте и мне, – сказала Елена Кирилловна, вставая и подходя к Сергею Андреевичу.
Она притянула к себе голову Бурова и, встав на носки, поцеловала его.
Люда вспыхнула и отвернулась. Она бы выбежала из комнаты, если бы не побоялась выдать себя.
– Очень трудно разобраться, что происходит сейчас на Западе, – сказала Мария Сергеевна. – Представьте, к нам с особой миссией прибыла американская миллиардерша…
– Мисс Морган? – спросил Буров.
– Вы знаете ее? Завтра она посетит наш институт. Она распоряжается моргановским фондом женщин и передает его Всемирному Совету Мира для использования Б-субстанции в целях предотвращения ядерных войн.
– Они уже предотвращены, – спокойно сказал Буров, усаживаясь в кресло и доставая сигарету. – Вы разрешите? – спросил он Марию Сергеевну.
Люда отметила, что он начал курить.
– Вы, кажется, близко знакомы с ней, Сергей Андреевич? – безразличным тоном спросила Елена Кирилловна.
– Да, встречались в Африке, – так же безразлично ответил Буров, выпуская клуб дыма.
– Что же она там делала? Удовлетворяла свое любопытство в джунглях?
– Она ухаживала за умирающими, работала в госпитале, подкладывала негритянкам, страдающим лучевой болезнью, судна. Елена Кирилловна поморщилась:
– Что это? Современная эксцентричность американки?
– Я встречалась с нею в Доме дружбы, – вставила Мария Сергеевна. – По крайней мере, одета она удивительно просто.
– Эта простота дороже роскоши, – презрительно бросила Шаховская.
– Это не эксцентричность, а раскол, – улыбнулся Буров.
– Раскол? – повернулась к нему Елена Кирилловна.
– Да. Когда дело доходит до уничтожения апокалипсической саранчи, раскол не щадит и семьи магнатов, – непонятно для Люды ответил Буров.
Шаховская отвернулась к окну.
– Итак, друзья мои, приготовьтесь к завтрашнему визиту, – сказала Мария Сергеевна, поднимаясь с кресла.
Елена Кирилловна охватила виски ладонями, словно у нее разболелась голова.
– Хорошо, я приготовлюсь, – объявила Люда.
Буров не обратил на эту реплику никакого внимания.
– Надеюсь, американка не придет в нашу лабораторию? – небрежно поинтересовалась Елена Кирилловна.
