Физики тоже были поэтами, поэтами цифр. Они считали.
Эпоха великих открытий науки, эпоха головокружительного разбега цивилизации ознаменовалась открытием света кристаллов, по интенсивной яркости в тысячи, в миллионы раз сильнее солнечного. Такой кристалл, например синтетический рубин, при известных условиях начинает генерировать электромагнитные волны, испускаемые атомами и усиливаемые кристаллической структурой рубина. Этот рубин излучает непостижимо острую иглу света или радиолуч необычайной силы и параллельности. Такой пучок, пройдя через еще более сужающую его оптическую систему, осветит на Юпитере пятно диаметром меньше километра. Если же эти кристаллические приборы, называемые лазерами, заставить работать в диапазоне гамма-излучений с длиной волны 10Ъ5-10Ъ0 сантиметров, то угол расхождения пучка-иглы будет измеряться ничтожнейшей долей секунды дуги. Тогда в «зайчике» на поверхности Юпитера можно вызвать температуру в десятки миллионов градусов, поджечь тем в атомном смысле его атмосферу, возбудить реакцию синтеза гелия из атомов водорода.
Физики считали и, звеня вилками о бокалы, прося слова, сообщали результаты. Кое-что было сосчитано, очевидно, еще много раньше. Ученый Бэрбидж уже давно прикидывал, можно ли зажечь звезду, стимулировав в ней ядерный взрыв. Оказывается, поток гамма-излучений через ее поверхность должен достигать 10Ъ510Ъ0 эрг/см2 в секунду. Чтобы «гамма-прожектор», выполняя роль космической спички, решил бы такую задачу, его мощность должна составлять 10Ъ512Ъ0 киловатт. Это в тысячу раз больше всех действующих на Земле энергостанций.
Это была уже, пожалуй, безысходная поэзия!..
Тогда заговорили те, кого я с такой неохотой приглашал на организованный Лиз обед, кто всю жизнь работал на черные грибы водородных бомб, температура в ножке которых достигала сотни миллионов градусов, и кто в душе всегда терзался мыслью, что результаты его работы когда-нибудь используют.
Они подсчитали и сказали: если послать на Юпитер космические ракеты с термоядерными зарядами, если истратить на это все боеголовки, созданные еще недавно для целей уничтожения и бесполезные теперь на Земле, то… можно вызвать на Юпитере инициирующий взрыв, могущий положить начало реакции синтеза гелия из водорода, которую потом регулировать энергетическими пучками лазеров доступной для Земли мощности.
Ученые сказали свое слово.
Теперь нужны были термоядерные головки, все водородные бомбы, которые все еще лежали на складах ядерных держав Земли.
Прямо из Беркли мы с Лиз вылетели в Вашингтон.
Секретарь Белого дома сообщил мне по телефону еще в «Нуклон-отель», что президент примет меня.
Мы прибыли в Вашингтон вечером и остановились в отеле «Лафайет». Расписывались на карточках у портье «Мистер и миссис Бредли»… О'кэй!..
Портье многозначительно сказал, что государственные деятели предпочитают останавливаться у них. В прежние времена он был бы астрологом…
Вечером гуляли по тихому Вашингтону, провинциально чопорному, с белыми домами, черными прохожими и неумеренным числом памятников.
Памятник Аврааму Линкольну, великому человеку, боровшемуся за справедливость, я хотел посетить.
Сне! с мостовых был очищен. Приятно видеть асфальт.
Мраморный президент, худой и нескладный, сидел на мраморном кресле, окруженный колоннами, взятыми взаймы из древнегреческого храма, и думал свою мраморную думу.
Да, много таких дум давит на президентское кресло, завещанное Линкольном. Неимоверна тяжесть ответственности, пугающая тяжесть прав того, кто сидит в нем. Он не только глава государства, он и глава исполнительной власти, премьер-министр и главнокомандующий армии. В виде указов он издает законы и может наложить вето на билли, принятые конгрессом, он вождь правящей партии, ответственный перед великими предками, которых замещает, и перед потомками, для которых должен хотя бы уберечь жизнь на Земле… Один из великих предшественников Линкольна, Томас Джефферсон, говорил, что«…человек должен руководствоваться Разумом и Истиной»…
Я спросил Лиз, удобно ли напомнить завтра президенту об этих словах Джефферсона.
