Гарри подождал полчаса, потом у него появился страх. Он подошел к двери.
Ни звука.
Он зашел в ее комнату. Клер все так же неподвижно стояла у окна. Рикк подошел к ней и, взяв за плечи, повернул к себе.
— Не надо расстраиваться, милая, — сказал он. — Все кончено. Садись и успокойся. У тебя усталый вид.
Гарри сел в кресло, она села ему на колени, положив голову ему на плечо, вдруг сказала:
— Я была уверена, что ты меня забудешь. Я не поверила своим глазам, когда увидела тебя, выходящим из машины.
Он взял ее за руки.
— Ты меня не забыла, как же я мог забыть тебя.
— Ты — другое дело, — сказала она. — У тебя есть любимая работа и много друзей и знакомых.
— И тем не менее, я не забыл, — спокойно сказал Гарри.
— Я считал дни. В моей комнате есть календарь, где я отмечал каждый день разлуки с тобой.
Она поднялась и посмотрела ему в лицо.
— Ты все такой же, Гарри, совсем не изменился. Милый, не похожий на других. Я так боялась, что ты можешь измениться.
Рикк не мог не заметить, что сама Клер сильно изменилась. В ее взгляде появилась жесткость и беспокойство. Она казалась уже не такой молоденькой и хорошенькой: две жесткие складки по обеим сторонам рта придавали ей горькое и циничное выражение.
— Ты можешь сказать это вслух, — произнесла она, словно владела телепатическими способностями. — Я знаю, что изменилась. Ты бы тоже изменился, если бы тебя заперли на девять месяцев в клетку, как дикое животное.
— Все устроится, милая, — сказал он, беря ее лицо в руки. — Попытайся забыть.
Он прижал ее к себе, пытаясь пробудить желание, но она оттолкнула его. Поднялась и снова подошла к окну.
— Не нужно, Гарри. Будь терпелив. Я совсем холодна и нужно, чтобы ты был терпелив.
Он молчал несколько секунд, чтобы подавить в себе разочарование.
— Извини, милая. Ты права. Всему свое время.
Она повернулась к нему.
— Я не знаю, что бы со мной было, если бы я не думала о тебе. Позднее, Гарри. Я тебе обещаю, но дай мне время прийти в себя.
— Конечно. Пошли ко мне. Я тебя угощу кофе. Моя комната лучше, и вид у нее из окна привлекательнее. Если она тебе понравится, ты можешь ее занять вместо этой.
Она взяла Гарри под руку и на мгновение стала прежней Клер. Они пошли в его комнату, и пока он готовил кофе, она внимательно изучала каждое его движение.
— Кто это? — спросила она, останавливаясь перед фотографией. — У него приятное лицо.
— Это Рон Фишер, — сказал Гарри, наливая кофе. — Он…
Она нахмурилась но через некоторое время спросила:
— Как его здоровье? Он все еще в госпитале, еще не выздоровел?
Она посмотрела на него и отвернулась.
— Он не выздоровеет никогда. Садись и выпей кофе.
Клер уселась и с непроницаемым лицом взяла чашку.
— Так и не нашли типа, который ударил его?
— Нет.
— Ты, конечно, хочешь знать, не замешана ли я в этом деле?
— Нет, я ничего не хочу знать о прошлом, Клер.
Она задумчиво мешала ложечкой сахар в чашке.
— Расскажи о себе, Гарри, — попросила она. Что ты делал все это время?
Он рассказал ей историю с портретом Муни, благодаря которому получил работу у Аллана Симпсона.
— Пятнадцать фунтов в неделю, — сказал он, улыбаясь. — Это невероятно! Я экономил, рассчитывая на твое возвращение. Когда мы будем вместе… Сейчас мне надо у Симпсона вырвать право на работу, так как у меня остается много свободного времени. Если мне это удастся, я смогу зарабатывать еще больше.
— Колесо вертится, — сказала она с горькой улыбкой. — Теперь ты богаче, чем я.
— Мы же с тобой договорились, что неважно, у кого деньги. Прошлого не существует. Хочешь выйти за меня замуж?
— Я не хочу замуж. Я буду жить с тобой, не регистрируясь.
— Но почему?
— Я ничего не умею делать: ни убирать квартиру, ни зарабатывать… Я могу только воровать. Кто захочет жениться на такой женщине?
— Я. Мы наймем маленькую меблированную квартирку, где ведение домашнего хозяйства будет включено в общую стоимость, и я научу тебя помогать мне в работе. Муни ничего не понимает в освещении. Ты познакомишься со знаменитостями. Увидишь, моя дорогая, как это интересно!
— Очень приятно звездам познакомиться с бывшей каторжанкой? — бросила она.
— Не будь такой. Никто ничего не узнает о твоем прошлом. Муни единственный, кто знает, но он будет молчать.
