— Я ведь еще формально его не принял, — пояснил я. — К тому же я так быстро бегаю при первых признаках опасности, что прежде чем они бросятся за мной, я буду уже в Атлантическом океане!
После ленча Шэрон оставила меня, чтобы поваляться на кровати с хорошей книжкой в руке. Я счел это чертовски глупой тратой времени.
Один из герцогов в маскарадном костюме и цилиндре остановил для меня такси, и я дал водителю адрес, который записал Рэнц для Шэрон. Туман немного поднялся, не слишком, но достаточно, чтобы рассмотреть противоположную сторону улицы. Это было одно из тех лондонских такси, где шофер сидит почти на улице, а пассажир — спиной к нему, замурованный за стеклом.
Адрес оказался в местечке, называемом Бейсуотер, и такси пробиралось через Гайд-парк, словно бладхаунд, потерявший нюх. Затем заколесил по путаным улицам, пока наконец не подкатил к фасаду серого четырехэтажного жилого дома в центре узкой улочки. Я выбрался из застекленной ловушки и заплатил. Затем понаблюдал, как такси отползло и скрылось в тумане.
Высокая девушка восточного типа, с глубоко засунутыми в карманы кожаного пиджака руками, возникла передо мной из тумана. Она блеснула ослепительной улыбкой, прежде чем туман вновь поглотил ее. Двенадцатилетний подросток на маленьком велосипеде пребольно наехал мне на ногу. Продолжив путь, он пробормотал что-то вроде: «Ну ты, вьетконговец!» — а затем снова набрал скорость, чтобы нанести увечье еще кому-нибудь. Мимо меня прошла парочка молодых людей, они словно наслаждались этим туманом, у парня был вид бывшего приверженца Мао Цзедуна: бородка словно у дикаря и раздувающиеся ноздри. Девушка же была томной блондинкой в белых обтягивающих брючках и мешковатом свитере до колен. Я решил, что это космополитическое сочетание.
Апартаменты Рэнца оказались на четвертом этаже, и я воспользовался старинным лифтом, страдавшим одышкой и двигавшимся резкими толчками, от которых по спине бежали мурашки, затем попал в плохо освещенный коридор. Потребовалась пара минут и четыре звонка в дверь, чтобы она наконец-то чуть приоткрылась.
— Кто там? — произнес в щель опасливый голос.
— Дэнни Бойд, — сказал я.
Дверь отворилась пошире, и в отверстие просунулась взъерошенная соломенная голова. Анна Гейне сонно заморгала на меня, затем ее глаза слегка расширились, и я наконец попал в фокус ее зрения.
Улыбка ее была явно приглашающей:
— Это красавчик американец!
В награду за такое точное описание я повернулся к ней левым профилем, и она приоткрыла дверь еще шире.
— Пожалуйста, входите, — сказала Анна хрипло. — Вы должны меня извинить, я отдыхала.
До меня сразу не дошло то, что она хотела этим сказать. До тех пор, пока я не вошел в прихожую и не оглядел все вокруг. Черное шелковое неглиже с глубоким вырезом, открывавшим впадинку меж ее полных стоячих грудей, в равной степени обнажало ее округлые бедра и длинные стройные ноги. Одного взгляда на все это хватало, чтобы понять: если старый паук Рэнц хочет кого-то заманить в свою квартиру, я бы первым прибежал сломя голову. Анна провела меня в гостиную, обставленную в стиле похоронного бюро. Ее стены были обиты тканью с видами старого Лондона.
Пышнотелая блондинка опустилась на диван и похлопала рукой рядом с собой.
— Пожалуйста, садитесь, мистер Бойд. — Барышня глубоко вздохнула. При этом черный шелк между двумя вершинами распрямился, а потом обмяк. — Мне жаль, но они все ушли, — проговорила она.
— Все? — Я радостно присел рядом с ней.
— Людвиг и Пол, — уточнила она. — Им нужно что-то сделать… какие-то дела… и их не будет, возможно, часов до восьми вечера. Мне было так скучно, что я решила поспать.
— Они, должно быть, спятили! — воскликнул я хрипло. — Хочу сказать, что выходить на улицу в такой туман! Когда можно остаться дома с вами!
— Благодарю вас! — От улыбки у Анны Гейне на щеках появились ямочки, а ее колено на мгновение соприкоснулось с моим. — Вы очень галантны… да?
— Дэнни, — быстро подсказал я. — Зовите меня Дэнни.
— А я — Анна. — На этот раз ее колено, соприкоснувшееся с моим, осталось в этом положении. — Я так рада, что вы решили нанести нам визит, Дэнни. Мне было так скучно! Эта мерзкая погода! Лондон — ужасное место в это время года. Так темно и так сыро… — Неожиданно ее глаза будто остекленели, женщина качнулась ко мне, обвила руками мою шею и прижала к моей груди свои полные твердые груди. — Поцелуй меня, Дэнни! — страстно прошептала она.
