Шелл продержал меня привязанным к Санта-Бахия целую чертову неделю, а последний день оставил для моих показаний, если только сумеет найти стенографа. Но в конце концов сам устал от этой игры. Он хотя и подозревал, что я готов поджечь здание ООН или сделать что-то способное потрясти весь Нью-Йорк, но уж никак не мог упрекнуть меня в желании повредить ему по службе.
Я понимал, что все происшедшее не принесет мне ничего, кроме неприятностей. Было бы неразумным надеяться, что Фрэйдел заплатит мне гонорар, когда сам был тем злоумышленником, отыскать которого нанял меня. Но все же, словно с серого неба, покрытого дождевыми облаками, за десять минут до отлета моего самолета в аэропорту появился Гарри Кемптон. Он сказал, что теперь, когда не стало Релли и Лумана, компания быстро поднимется на ноги. Он видел Лумана в больнице, где тот лечит проломленный череп, и Арт с радостью готов продать свою долю акций, потому что ему потребуются деньги, чтобы нанять адвокатов к моменту, когда он выздоровеет.
— А как Дион? — спросил я.
— Он уходит, но это не важно, потому что у компании по-прежнему марка Фрэйдела, — самодовольно заявил Кемптон. — В Сан-Франциско есть молодой дизайнер, восходящая звезда, который очень заинтересован в том, чтобы занять место Диона, так что не предвижу особых затруднений.
— А что с девушками, Китти и Деборой?
— Они тоже ушли. Приехал человек из Голливуда, который разыскивал таланты, он заинтересовался обеими, и…
— Мне жаль этого парня, — откровенно признался я. — Он полагает, что берет их для веселой прогулки. Итак, конец династии Фрэйдела. А куда уходит Дион, кстати?
— Он женится.
— Рад этому, — сказал я. — По крайней мере, Ленору ждет большая перемена в жизни.
— Полностью с вами согласен, мистер Бойд. Быть официально связанной с Дионом — большое несчастье для женщины.
— Вы хотите сказать, что он женится не на ней?
— Я виделся с ней пару дней назад, — сказал Кемптон. — Она сказала, что нашла хорошую работу в доме мод в Чикаго, и в тот же вечер собиралась уехать.
— Но если Дион женится не на Леноре, — с интересом спросил я, — тогда на ком же, черт побери?
Кемптон передернул плечами:
— Все еще не могу выбросить эту картину из головы! Вы помните ту ужасную женщину, которая бесстыдно демонстрировала нам свою голую задницу?
Я был близок к истерике.
— Полли Перидо? — Я почувствовал, как мои губы сами по себе складываются в насмешливую улыбку. — Он женится на Полли?
— Могу только предполагать, — с отвращением сказал Кемптон, — что он делает это не только ради ее задницы.
В самый последний момент, когда я уже был готов пройти на посадку в самолет, он сунул мне в руку объемистый пакет.
— Чуть не забыл, мистер Бойд. Ваш гонорар! Я бы себе этого никогда не простил!
— Мой гонорар? — хрипло спросил я.
— Удвоенный — так сказал Релли, насколько я помню. Это самое меньшее, что я могу сделать для человека, который снова поставил компанию Фрэйдела на ноги.
— Двойной?
— Четыре тысячи долларов, я полагаю, это правильно?
— Правильно. — Я взял пакет в руки и пошел через ворота, словно в золотом тумане.
— Мистер Бойд! — Кемптон громко кричал мне вслед. — Через четыре года каждый цент будет стоить во много раз дороже! Вот тогда я все подсчитаю, и мы выплатим дивиденды.
Если он хотел попрощаться со мной, то мне это было приятно. И в самом деле, Гарри Кемптон — лучший человек во всем мире. На высоте двух тысяч футов над Санта-Бахия я развернул пакет и выложил его содержимое на колени. После этого я долго просидел неподвижно. К моменту, когда мы долетели до аэропорта имени Кеннеди, я решил, что сделаю с этими акциями компании Фрэйдела на сумму четыре тысячи долларов. Пошлю их моим старым друзьям, Диону и Полли, в качестве свадебного подарка.
Примерно неделю спустя, одним из дождливых вечеров, когда Центральный парк с высоты моего пятнадцатого этажа кажется большой черной дырой, раздался звонок в дверь. Это мог быть кредитор, и мне следовало сделать вид, будто меня нет дома. Но звонок все звенел и звенел. Лучше попытаюсь успокоить кредитора, чем слушать звонок всю эту проклятую ночь.
