Яркие лучи утреннего солнца заливали спокойную гладь океана, когда подводная лодка Таямы поднялась на поверхность. Волков, Конобеев и Масютин с четырьмя водолазными костюмами для пленного экипажа взобрались на мостик субмарины. Люк открылся, и друзья увидали белую чалму огромных размеров. Короткая толстая фигура с видимым трудом поднялась на мостик – человек средних лет с характерным японским лицом, одетый в белый морской костюм. То, что все приняли за чалму, оказалось неумело сделанной повязкой, сквозь ткань просачивалась кровь.
– Однако Таяма! – вскрикнул Конобеев. – Паразит проклятый!
Волкову пришлось тронуть Конобеева за руку, чтобы привести в себя.
– Макар Иванович, не теряйте головы! – внушительно сказал Волков.
Но Конобеев ничего не слышал. Старик положил на площадку пару принесенных водолазных костюмов и, не спуская с Таямы глаз, начал протягивать к нему страшные огромные ручищи с узловатыми, поросшими волосами пальцами. А Таяма, бледный, с опухшим, болезненным лицом, стоял неподвижно и смотрел куда-то в пространство. И только когда рука Конобеева придвинулась совсем близко, Таяма, не изменяя неподвижности тела, сделал правой рукой молниеносное, короткое движение: средним и большим пальцем он сжал руку Конобеева у кисти. Макар Иванович – лесной великан, таежный зверь, который умел молча и спокойно переносить удары медвежьей лапы, срывающей кожу вместе с мясом, – вдруг завопил так, что его услышали на берегу.
Таяма, как будто ужалив, принял руку и вновь стоял неподвижно. Рука Конобеева упала вниз, как плеть. Старик уже не кричал, но смотрел на врага с безграничным удивлением. Масютин и Волков невольно улыбались. Они поняли, что произошло. Таяма применил один из приемов джиу-джитсу, доказав лишний раз, что ловкость, тренировка и умение побеждают грубую силу.
– Я требую, – сказал Таяма по-русски, воспользовавшись паузой, – чтобы меня, как пленного, оградили от оскорблений.
Волков внушительно посмотрел на Конобеева, а тот, растирая левой рукой правую, глухо проворчал:
– Однако ладно уж! Семь бед – один ответ!
– Следующий! – крикнул Волков в отверстие люка. На площадку поднялся новый пленник. На этот раз не только Конобеев, но и Волков вскрикнул от удивления. Перед ними с застывшей улыбкой каменного изваяния стоял Цзи Цзы. Он был в своем обычном корейском костюме. Правую руку держал на перевязи.
– Однако ты как сюда попал? – спросил его Конобеев. – Изменил нам? На сторону Таямы передался? Не твои ли это с водопроводом проделки были? Ну, подожди, ужотко повесим тебя на одном суку с Таямой!
– Эй, эй! – крикнул кто-то снизу в люк и произнес несколько слов на японском языке.
Волков нагнулся, посмотрел вниз и увидал, что человек в рабочем костюме поднимает на руках безжизненное тело матроса. Волков и Масютин извлекли это тело на площадку подводной лодки. Молодой японец-матрос был еще жив. Но на его груди сквозь разорванную рубашку виднелась рана, нанесенная холодным оружием. Нечего было и думать о том, чтобы такого тяжело раненного отправлять в Гидрополис. Волков вызвал с берега шлюпку, на которой раненого осторожно доставили на берег и поместили в больницу.
Последним поднялся на мостик молодой японец в рабочем замасленном костюме, с черными как смоль, короткими волосами и энергичным лицом. Он протянул руку Волкову и, приветливо улыбаясь, сказал на ломаном русском языке:
– Здравствуйте, товарищ!
Волков пожал ему руку и начал расспрашивать, но японец уже истощил свой запас русских слов и только беспомощно разводил руками. Затем он закрыл крышку люка, надел водолазный костюм и отправился вместе с Волковым и Масютиным в Гидрополис.
Таяму и Цзи Цзы конвоировали Ванюшка и Конобеев.
* * *
За большим круглым столом в библиотеке-читальне Гидрополиса собрались подводные совхозники, чтобы допросить пленных.
