В вагоне пыль.
Хоть ты и не велела писать о приезде, но все же я скоро приеду>*, очень скоро. Не сердись на своего рыболова>*. Крепко тебя целую, будь здорова, весела. Кланяйся Елизавете Васильевне>*, Марии Петровне>*, Дуняше>*, Егору>*, Смирновым>*. Буду писать еще на Лозовой>*.
Твой А. 15 авг.
На обороте:
Тарасовская пл., Ярославск. ж. д.
Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой.
Любимовка, им. Алексеевой.
Книппер-Чеховой О. Л., 15 августа 1902>*
3800. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
15 августа 1902 г. Лозовая.
Я на Лозовой. Здравствуй, милая моя. Уже вечер, потемнело, жарко, душно. Выпил на станции молока.
Будь здорова, дуся, да хранит тебя бог. Дома буду ждать от тебя письма. Целую и обнимаю.
Твой Antoine. 15 авг.
На обороте:
Тарасовская плат., Ярославск. ж. дор.
Ольге Леонардовне Чеховой.
Любимовка, д. Алексеевой.
Книппер-Чеховой О. Л., 17 августа 1902>*
3801. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
17 августа 1902 г. Ялта.
17 авг.
Наконец я дома, дуся моя. Ехал хорошо, было покойно, хотя и пыльно очень. На пароходе много знакомых, море тихое. Дома мне очень обрадовались, спрашивали о тебе, бранили меня за то, что ты не приехала; но когда я отдал Маше письмо от тебя>* и когда она прочла, то наступила тишина, мать пригорюнилась… Сегодня мне дали прочесть твое письмо, я прочел и почувствовал немалое смущение. За что ты обругала Машу?>* Клянусь тебе честным словом, что если мать и Маша приглашали меня домой в Ялту, то не одного, а с тобой вместе. Твое письмо очень и очень несправедливо, но что написано пером, того не вырубишь топором, бог с ним совсем. Повторяю опять: честным словом клянусь, что мать и Маша приглашали и тебя и меня — и ни разу меня одного, что они к тебе относились всегда тепло и сердечно.
Я скоро возвращусь в Москву>*, здесь не стану жить, хотя здесь очень хорошо. Пьесы писать не буду.>*
Вчера вечером, приехав весь в пыли, я долго мылся, как ты велела, мыл и затылок, и уши, и грудь. Надел сетчатую фуфайку, белую жилетку. Теперь сижу и читаю газеты, которых очень много, хватит дня на три.
Мать умоляет меня купить клочок земли под Москвой. Но я ничего ей не говорю, настроение сегодня сквернейшие, погожу до завтра.
Целую тебя и обнимаю, будь здорова, береги себя. Поклонись Елизавете Васильевне>*. Пиши почаще.
Твой А.
На конверте:
Московско-Ярославск. ж. д. Тарасовская пл.
Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой.
Имение Алексеевой.
Книппер-Чеховой О. Л., 18 августа 1902>*
3802. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
18 августа 1902 г. Ялта.
18 авг.
Дуся моя милая, в Ялте ужасно жарко, так жарко, что сил нет, и я уже стал помышлять о том, не удрать ли мне отсюда. И народ уже стал ходить, визитеры сидят подолгу — и я отчаянно и молча злюсь. Сегодня за обедом подавали очень сладкую, холодную мягкую дыню, я ел с большим наслаждением; после обеда пил сливки.
Прости меня, дуся, вчера я послал тебе неистово скучное письмо>*. Не сердись на своего мужа.
Приходил Альтшуллер, требует от меня послушания, требует настойчиво и завтра явится выслушивать меня. Опротивело мне все это.
Сад наш в Ялте не высох. Высохла только трава. Еще не было от тебя писем, и я не знаю, как ты живешь. Живи веселей.
Обнимаю тебя тысячу раз, если позволишь, и целую. Целую каждый пальчик на твоей руке.
Твой А.
Кубышке и Цыгану>* поклон особый.
Пиши каждый день.
С. П. Средину видели на днях в Москве; ее супруг>* гостит до сих пор у Соколовых>*. Ярцева>*, как говорят, высылают из Ялты административным порядком, а за что — неизвестно; это человек невиннейший и ленивейший. Надежда Ивановна>*, недовольная, с заплаканными глазами, на днях уезжает в Москву к своему художнику>*. Манефы>* нет в Ялте, начальница>* одна теперь.
Дуся моя, пиши!!
На конверте:
Московско-Ярославская ж. д. Тарасовская пл.
Ее высокоблагородию Ольге Леонардовне Чеховой.
Дача Алексеевой, Любимовка.
Гнедичу П. П., 19 августа 1902>*
3803. П. П. ГНЕДИЧУ
19 августа 1902 г. Ялта.
19 авг. 1902.
Дорогой Петр Петрович, запаздываю ответом на Ваше письмо, посланное Вами 3 авг<уста>; это потому, что был в Москве и только третьего дня вечером приехал в Ялту>*.
«Юбилей» и «Свадьбу» возьмите>*, условие присылайте для подписи. Только вот одно: ради создателя, не ставьте «Чайку»!
