— Моя мать была француженкой… Говорят, в Дакаре сейчас очень жарко?
— Да, мне тоже говорили… Вы отдыхать?..
— Нет, по делу.
— Наверное, прилетим не раньше трех часов? Вы простите меня, но я немного вздремну…
— Я, пожалуй, сделаю то же самое, — он устроился поудобнее и закрыл глаза.
Гирланд проснулся от голоса стюардессы:
— Застегните ремни, посадка через десять минут.
Он зевнул и осмотрелся по сторонам. Джанни поправляла волосы.
— Время пролетело незаметно, — сказала она. — Я отлично выспалась. А вы?
— Я тоже.
Самолет сел. Подъехал трап, дверь открылась, и в салон ворвался поток жаркого воздуха.
— Ну и жара! — заметил Гирланд, вставая.
Они сошли с самолета и направились к зданию аэровокзала. Пройдя через различные контрольные посты, они, наконец, подошли к автобусу отеля «Гор», который поджидал пассажиров. Вместе с ними в автобус сели еще три американца.
В отеле оказалось, что номера Гирланда и мисс Долней рядом.
— Оказывается, мы и здесь соседи! — сказал он. — Потрясающее совпадение! Надеюсь, мы часто будем встречаться.
— Но ведь вы очень заняты, не так ли?
Они вошли в лифт.
— Ну, не все же время! Найдется и свободная минута.
— Тогда, конечно, увидимся…
Лифт поднял их на седьмой этаж.
— Спокойной ночи, — сказала она, протягивая руку. Он задержал ее немного дольше, чем это требовалось, и, когда она подняла на него недоуменные глаза, отпустил.
— Спокойной ночи, — сказал он. — Буду рад встретиться с вами завтра.
Утром, в половине девятого, Гирланд заказал завтрак в номер. Затем позвонил администратору отеля и попросил взять напрокат автомобиль на три дня. Тот обещал, что через час автомобиль будет у подъезда. После завтрака Гирланд распаковал вещи, переоделся в тропический костюм и спустился на первый этаж. Администратор сообщил, что машина уже подана, и Марк, поблагодарив, вышел на улицу. Новенький «ситроен» стоял в тени, немного поодаль. Гирланд поехал по широкой улице к центру города. Припарковавшись на Индепенденс-сквер, он отправился осматривать город. Зашел в книжный магазин, купил карту города и окрестностей, а также путеводитель. Пока девушка заворачивала покупку, он поинтересовался, где находится ночной клуб «Флорида».
— В конце Рю Карно, вторая улица направо от Индепенденс-сквер.
Гирланд вновь сел в машину и поехал в указанном направлении, пока не увидел вывеску клуба. Вид у него был самый захудалый: поржавевший от времени металлический забор, поблекшая старая вывеска, извещавшая посетителей, что клуб открыт с двадцати одного пятнадцати.
Время было за полдень, и клуб был закрыт.
Несколько минут спустя после отъезда Гирланда Джанни разбудил телефонный звонок. Щурясь от солнечного света, она взяла трубку.
— Для вас каблограмма, — сообщил портье. — Может, переслать в номер?
— Да. И, пожалуйста, принесите мне кофе с апельсиновым соком, — распорядилась она.
Через несколько минут пришел портье. Он принес заказанное и вручил ей каблограмму. Закрыв за ним дверь, она вынула из сумочки карандаш и быстро расшифровала текст.
«Женщина убита в аэропорту. Высылаю Кермана. Самолет в 15.50. Желаю успеха. Дорн».
Чиркнув зажигалкой, она поднесла огонь к бумаге.
Через час она в купальном костюме спускалась к пляжу. Там уже было много людей: одни купались, другие расположились под зонтиками. Она захватила с собой последний роман Франсуазы Саган, но читать не могла, и только перелистывала его. Чтобы успокоиться, она решила закурить и потянулась к зажигалке. В это время какая-то тень нависла над ней. Она подняла голову. Высокий мужчина, бесшумно подойдя и наклонившись над ней, предлагал прикурить от газовой зажигалки. Светловолосый, атлетически сложенный гигант внимательно смотрел ей в лицо. Его мускулы переливались в лучах африканского солнца. Широкое лицо, сильно развитые скулы и чуть приплюснутый нос выдавали принадлежность к славянской расе. На вид ему было лет двадцать девять-тридцать, казалось бы, идеал мужчины… Но выражение беспощадности и властности в его глазах заставило ее отпрянуть.
Пристально глядя на нее, гигант протянул зажигалку к ее сигарете, и Джанни, выйдя из состояния оцепенения, прикурила. Улыбка, которая должна была выражать благодарность, скорее походила на гримасу.
