— У вас слишком напряжены нервы, милочка, — ласково заметил я. — Вам просто необходимо расслабиться. Как вы смотрите на то, чтобы нам сегодня вместе пообедать?
Она резко повернулась ко мне. Лицо у нее пылало, глаза сверкали от ярости.
— Эл Уилер, разумеется! Ну как я сразу не поняла?
— Именно это говорят все девушки, но, как правило, когда все позади, — заметил я, сочувственно покачивая головой. — Пообедаем, а потом заглянем ко мне в квартирку и…
— Послушаем проигрыватель, пока вы будете гоняться за мной вокруг вашей громадины кушетки! — заключила она ворчливо. — Надеюсь, вы — последний в этом мире крупный соблазнитель при малых затратах!
— Правильно ли я расшифровал ваш ответ? Вы не принимаете мое предложение?
— Совершенно правильно! — Она с шумом втянула воздух. Оборочки из органди на ее белоснежной блузке призывно затрепетали, и я в который раз отметил, что Аннабел чертовски женственна. — Я бы даже не согласилась ехать с вами в одном автобусе, Эл Уилер, разве что вы сидели бы на последнем сиденье, а я — на самом первом и между нами было бы не менее трех десятков пассажиров.
— Полагаю, все дело в вашем южном воспитании, цветок магнолии, — произнес я с восхищением. — Я имею в виду вашу силу воли, позволяющую вам подавлять безудержную страсть ко мне. Я… Ох!
Я запрыгал на одной ноге, ожесточенно растирая голень, по которой Аннабел ударила меня изо всей силы острым носком своей модной туфельки. Сама же она с безжалостным смехом откинулась на спинку стула и скрестила руки под своими грудями, смахивающими теперь на огнестрельное оружие, нацеленное на меня, и угрызения совести ее явно не мучили.
— Оказывается, не у одного Ахиллеса есть уязвимая пята! — мстительно заявила она. — Я только что проверила это на практике.
— Раз уж вы так увлеклись мифологией, — завопил я, добравшись до ближайшего стула, — советую припомнить историю Леды и лебедя!
Протянув руку к телефонному справочнику, я занялся поисками «Строительства Донована», затем набрал номер его телефона. Вежливый женский голос сообщил мне, что мистера Донована не будет в офисе весь день, но если я по срочному делу, то смогу разыскать его на строительной площадке «Воды Венеции». После этого она подробно объяснила, как туда проехать, так что мне оставалось лишь поблагодарить ее и повесить трубку.
— Леды и лебедя? — заинтересованно переспросила Аннабел.
— Вы такая находчивая, — усмехнулся я, ковыляя к двери. — Думаете, все предусмотрели? Держись подальше от проигрывателя и огромной кушетки, и все будет в порядке? Ну так вот, в следующий раз, когда увидите летящего лебедя, ищите укрытие понадежнее. — Я самодовольно хохотнул. — Так как насчет лебедя? Все поняли?
— При чем тут лебедь? — удивилась она.
— А при том, что в него превратился один из самых необузданных богов, — объяснил я. — Ясно, что может случиться с девушками-недотрогами?
Я прикрыл за собой дверь и, все еще хромая, добрался до машины — предмета моей гордости. Пьяный водитель разбил мою предыдущую тачку, но я не слишком горевал, поскольку страховая компания повела себя по-джентльменски, и я стал теперь владельцем новехонького белоснежного «Остина-З000» с красной обивкой внутри. Я влез в автомобиль, включил мотор и помчался по дороге, воображая, будто участвую в гонках на Гран-при Америки и уже оставил позади самого Джека Брэбхема.
Иногда меня удивляет, почему я коп, а не гонщик. Правда, тогда бы мне не хватало той наглой самоуверенности, которая развивается на моей работе. И, собственно говоря, что есть у международного автогонщика такого, чего не было бы у меня, кроме девушек, смелости и денег, конечно?
Инструктаж, полученный мною от девушки в офисе, оказался достаточно точным. Приблизительно через полчаса я притормозил у поворота на грунтовую дорогу, тянувшуюся вдоль берега океана, и вылез из машины. На обочине возвышался огромный щит, на котором светящимися красками была изображена благодушная домашняя сцена: образцовый папа, увлекающийся атлетической гимнастикой и имеющий, по всей вероятности, два комплекта крупных белых зубов. Мама — загорелая красотка в широкополой шляпе и бикини, достаточно смелом, но все же пристойном. Трое детишек поразительно здорового вида, таких можно лицезреть лишь на живописных опусах. Мама тянула лет на двадцать, хотя старшему дитяти перевалило за пятнадцать. Счастливая семейка бежала по зеленой лужайке от сверкающего белизной здания на заднем плане к лодке, поджидавшей их на неправдоподобно синих водах в конце двора. Полуметровые буквы под картиной гласили: «Мы никогда не знали, что означает быть вместе всей семьей, пока не перебрались на постоянное жительство в „Воды Венеции“». Еще одна надпись оповещала, что цены на участки — от двадцати двух с половиной тысяч при минимальном задатке.
